– Все в порядке, – сказала она. – Я и не ожидала, что он меня встретит.
Хотя это было не совсем правдой. Конечно, она не ждала, что ее будет встречать целая делегация, но, в конце концов, она тут по просьбе отца.
В данной ситуации это могло свидетельствовать о…
– Кичиро, с Дж. Т. все в порядке? Старик взглянул на нее.
– Что вы хотите сказать, мисси? Уитни прикоснулась к его руке.
– Если он болен…
Он посмотрел, но во взгляде его миндалевидных глаз нельзя было ничего прочесть.
– Нет, он не болен.
У нее гора свалилась с плеч.
– Уфф! Я не знаю, почему я не подумала об этом раньше, но…
– Обеспокоен, может быть, но не болен. Уитни нахмурилась.
– Обеспокоен? Чем?
– Лучше пусть он сам вам скажет, мисси.
– Скажет мне о чем? Что за тайна?
– Никакая не тайна. – Кичиро уставился прямо перед собой.
– Так что же? Ой, не может быть… – Уитни внезапно наклонилась вперед, рукой заслонив глаза от солнца. – Кичиро, что это?
Старик не отводил взгляда от дороги.
– Забор.
Она улыбнулась.
– Я вижу. Но почему он здесь? Кичиро с шумом выдохнул.
– Дома, – выплюнул он слово, как будто оно было ядовитым.
Уитни пристально посмотрела на него.
– Дома? Дж. Т. строит дома на своем ранчо? Кичиро смущенно заерзал на сиденье.
– Кое-кто еще. Уитни сощурилась.
– О чем ты говоришь, Кичиро? Кто еще может строить на земле, которая является собственностью Тернеров?
Последовала долгая пауза.
– Спросите Дж. Т., – произнес он наконец, и по тому, как решительно сжались его губы, Уитни поняла, что больше она от него ничего не добьется.
«Дома, – она чуть не свернула шею, оглядываясь на забор. – Дома на земле Тернеров! Невозможно!»
Сначала ей показалось, что главная усадьба совершенно не изменилась. В доме было прохладно и просторно, на каждом подоконнике росли экзотические растения из коллекции отца. Но потом она поняла, что слуг стало меньше: открывшая парадную дверь экономка явно исполняла еще и обязанности повара – на ее пышной груди остался след от муки.
– Ваш багаж принесут позднее, мисс. Боюсь, что сейчас некому.
Уитни пожала плечами.
– Тут всего один чемодан, – сказала она. – Я сама отнесу его наверх.
Уитни поднялась в свою спальню, и время как будто повернуло вспять.
Здесь все было так, как она оставила когда-то, вплоть до моментальных фотографий, вставленных за раму зеркала, и разбросанных по постели вместе с подушками плюшевых зверей. Сначала это ее удивило – Дж. Т. не свойственна сентиментальность. Она полагала, что он давным-давно велел освободить комнату от напоминаний о ее детстве. Но возможно, он и не был тут со времени ее отъезда. Дом был полностью отдан в распоряжение экономки и слуг, и, пока в нем поддерживали чистоту и порядок, отец не проявлял к нему интереса.
