— Теперь ты мне веришь?
— О… — От изумления Кларисса потеряла дар речи.
— Спокойной ночи, Клари.
— Мэт, постой. Я знаю, как пробудить в тебе желание.
Тебе всегда нравилось, когда я делала это ртом. Пожалуйста, не сдавайся так легко!
— Спокойной ночи, Клари, — повторил Мэт, слишком занятый своими проблемами, чтобы обсуждать их с ней.
О, Лили, Лили, черт бы тебя побрал!
Той ночью Мэт так и не вернулся в каюту, и Лили не знала, радоваться этому или возмущаться. Все говорило о том, что он остался у брюнетки. Чем дольше девушка думала об этом, тем хуже ей становилось. Она и не предполагала, что его измена может ее так больно ранить. Сердце болезненно сжималось, в нем поселилась сосущая боль; от чувства брошенности, опустошенности сводило желудок, а разум застилала пелена черной тоски. Разве ее вина в том, что Мэт похотлив, как мартовский кот, и ему каждую ночь нужна женщина? Нет, но в том, что он ищет удовольствий на стороне, виновата все-таки она. Это был ее сознательный выбор. Но если выбор сделан, чего же теперь мучиться? Да кому он нужен, этот Мэтью Хоук? Той смазливой брюнетке? Вот и отлично — пусть забирает его. Это, по крайней мере, даст ей. Лили Монтегю, три дня свободы.
* * *
В течение двух последующих дней Лили видела Мэта только за едой. Она неплохо проводила время, болтая с другими пассажирами и гуляя по палубе. Странным было лишь то, что Мэт приходил в салон или один, или в компании капитана Арчера. Зная, что он не может долго обходиться без женского общества. Лили всякий раз ожидала увидеть ту брюнетку, повисшую у него на руке. Но этого так и не случилось. Почему? Он боялся выглядеть смешным, открыто появляясь на людях со своей любовницей?
Или дело в чем-то другом?
Занятая этими мыслями, девушка почти забыла о предъявленном ей ультиматуме, когда на третий вечер, после ужина, к ней подошел Мэт.
— Позволь проводить тебя до каюты, — негромко сказал он.
Лили испуганно взглянула на него, но на его лице застыла непроницаемая маска светской любезности, разглядеть под которой истинные чувства или намерения не представлялось возможным. Лишь плотно сжатые губы, чуть резче, чем обычно, обозначившиеся желваки да нервно бьющаяся на шее жилка выдавали его напряжение. Однако девушка успела достаточно изучить своего мужа, чтобы сразу понять, чего он хочет.
— Мэт, — стараясь говорить как можно убедительнее, ответила она, — ты совершаешь ошибку.
— Я ее уже совершил, позволив тебе столько раз выкручиваться, — холодно возразил он. — А теперь, если ты не хочешь публичной сцены, то пойдешь со мной, как во всем послушная мужу жена.
