Охотник за приданым - Конни Мейсон

В сиянии нимба золотистых волос Лили Монтегю пробежала через всю комнату и остановилась перед большим высоким зеркалом. Сегодня она впервые выйдет в свет. В честь столь знаменательного события отец дает вечером бал, и сотни глаз будут следить за каждым ее шагом, разглядывая, оценивая, ощупывая.

В списке приглашенных фигурировали едва ли не все «достойные» холостяки Британских островов, независимо от возраста. Предстоящие смотрины вызывали в душе девушки смятение и вполне понятное негодование: ни для кого не секрет, что отец рьяно подыскивает ей мужа, и вот сегодня вечером Лили выставят на всеобщее обозрение, как картину на аукцион.

Мысль об этом просто приводила в отчаяние. Ей едва исполнилось семнадцать, она только что вернулась из Франции, где благополучно проучилась положенный срок в закрытом пансионе, и перспектива скорого замужества просто пугала. Но вот беда, Леония — невеста отца, лорда Стюарта Монтегю, в недалеком будущем его жена — выставила ряд условий. У нее самой двенадцатилетняя дочь, и ей вовсе не улыбалось натыкаться на каждом шагу на Лили: живое свидетельство счастливого первого брака своего нового супруга.

Лили ничуть не сомневалась в любви отца, но с момента возвращения в Англию становилось все более и более очевидно, что Леонию он все-таки любит, больше. Он вообще сильно изменился и лишь отдаленно напоминал того «дорогого папочку», каким был до встречи с Леонией. Когда четыре года назад мать Лили умерла, отец казался безутешным. Средоточием любви и центром мироздания для него стала дочь, но это длилось недолго. В тринадцать лет он, по нерушимой семейной традиции, отправил Лили во Францию, где она и провела взаперти четыре долгих скучнейших года, мечтая о возвращении домой, к отцу. Тогда девушка еще не знала, что в жизнь лорда Стюарта Монтегю прочно вошла Леония и прошлого уже не воротишь.

Лили с холодным любопытством разглядывала в зеркале свое отражение. Привлекательной она себя, пожалуй, считала, быть может, даже хорошенькой, но никак не красавицей. Ее большие миндалевидные глаза и золотистые, с рыжеватым оттенком волосы никак не соответствовали общепринятым представлениям о настоящей красоте; кроме того, губы были чуть полнее, а скулы — чуть выше и шире, чем нужно. Нет, идеалом красоты по-прежнему оставались чувственные блондинки с пышными формами и губками бантиком.