— Почему? — удивленно вскинул брови он. — Ты очень точно определила свое поведение Порядочные жены считаются со своими мужьями и не бегают от них, как зайцы, стоит им отвернуться.
Он тяжело поднялся, внушительно повел плечами и поудобнее перехватил за пряжку сложенный вдвое ремень Лили продолжала пятиться. Мэт не торопился. Вскоре спина девушки уперлась в стену, и она затравленно взглянула ему в глаза.
— Одежда, — невозмутимо напомнил он.
— Ч-что? — не поняла Лили.
— Твоя одежда, — терпеливо повторил Мэт. — Сними ее.
Лили облизнула пересохшие губы. Ей хотелось кричать от отчаяния.
Все начиналось сначала.
Мэт хотел напугать ее и добился своего.
Он никогда не бил женщин, но Лили знать об этом совершенно необязательно. Он был слишком зол на нее, чтобы отказать себе в маленькой мести.
Непослушные, ставшие будто деревянными пальцы девушки медленно потянулись к пуговицам у воротника платья, но замерли на полпути.
— В чем дело? — усмехнулся Мэт. — А, понимаю, ты стесняешься. Напрасно, дорогая, я уже видел тебя без одежды. Или ты успела от меня отвыкнуть?
— Ты жестокая, бессердечная свинья, Мэтью Хоук, — вспыхнула Лили.
— А ты, как мы выяснили, нашкодивший ребенок, заслуживающий хорошей взбучки.
— Если ты побьешь меня, то докажешь этим лишь одно: что ты сильнее.
— Я сказал, что ты заслуживаешь взбучки, а не побоев.
Ремень полетел в угол, и его сильные руки обвились вокруг талии девушки, а губы жадно прильнули к ее шее.
Лили вздрогнула от неожиданности, но, впрочем, не особенно удивилась, так как уже поняла, к чему ведет Мэт.
Его прикосновение не доставило ей радости, она вырвалась и отбежала в другой конец каюты.
— В чем дело, дорогая? — нахмурился Мэт. — У меня нет времени играть с тобой в прятки. Ну же, прекрати ломаться и обними своего мужа, как и положено добропорядочной жене.
— Иди к черту! — с неожиданной для самой себя грубостью ответила Лили. В этот момент она и сама скорее отправилась бы в ад, чем в его объятия. Поцелуй Мэта, горячий и призывный, вновь поднял в ее душе целую бурю чувств. Ей хотелось быть с ним, но она страшилась новых мучений. Хотелось его жгучих, восхитительных ласк, но позволить ему овладеть собой значило бы простить. Простить холодность, месяцы молчания.., простить Клариссу.
— Ты забыла, как сладостно заниматься любовью? — с обидой спросил Мэт. — Забыла о том наслаждении, что я тебе дарил?
Лили молча покачала головой: она помнила все.
— Скажи честно, ты хочешь меня? — настаивал он.
