— Почему ты согласился остаться?
Джесс пожал плечами:
— Ты моя пациентка. Я должен вылечить тебя. Кроме того, как сказал Зак, мне некуда идти.
Отдернув одеяло, он поднял рубашку, чтобы проверить.
— Выглядит неплохо. Да ты все еще одета! Как можно? У тебя есть пижама или ночная рубашка? Тебе было бы удобнее без этих тугих брюк.
— Рубашка в комоде рядом с постелью. Принеси ее мне. Джесс порылся в ящике и извлек рубашку тонкого полотна.
— Я помогу. Тебе самой не справиться.
Мэг недовольно хмыкнула. Хотя Джесс уже видел каждый дюйм ее тела, ей вдруг стало неудобно из-за того, что он смотрит на нее. От пристального взгляда его карих глаз по ее телу пробегала дрожь.
— Просто дай мне рубашку, я сделаю все сама, — закусив губу, процедила Мэг.
— О, я понимаю. Ты предпочитаешь, чтобы тебе помог Зак. Мэг скрипнула зубами. Что за невозможный мужчина!
Почему-то вбил себе в голову, что Зак ее любовник! Какая чушь! На самом деле он заменял ей отца.
Собственный папаша прогнал ее, не задумываясь о том, на что она будет жить.
— Нет, — произнесла она тихо и отчетливо. — Я предпочитаю сделать это сама.
Джесс протянул ей рубашку и отошел в сторону, демонстративно скрестив руки на широкой груди.
— Очень хорошо. Делай как знаешь. Мэг схватила рубашку левой рукой.
— Отвернись. Джесс послушался.
Натягивать рубашку левой рукой действительно чертовски неудобно. Когда Мэг попыталась снять корсаж через голову, боль резанула грудь с такой пронзительной силой, что девушка вскрикнула.
— Теперь ты согласишься принять мою помощь? — спросил Джесс.
Мэг подняла полные слез глаза и встретилась с его сочувственным понимающим взглядом.
— Я не переношу, когда кто-то страдает.
Мэг молча кивнула, ошеломленная неожиданно резкой болью.
— Я постараюсь не причинить тебе боль. — Осторожно он усадил ее и спустил корсаж вдоль по левой руке, потом по правой, пока он не оказался на талии. Руки Мэг немедленно взлетели, прикрывая грудь.
Джесс изумленно уставился на нее.
— У тебя очень красивая грудь, Мэг. Не стоит…
— Тебя никто не спрашивает, — сердито перебила она.
— Я врач прежде всего. Приподними ноги, — хрипло приказал он и расстегнул ремень на ее брюках.
Мэг привстала на постели, и Джесс, стянув с нее брюки, швырнул их на стул. С каменным выражением лица он снял с корсаж и панталоны.
Щеки Мэг пылали. Как он смеет так пылко смотреть на нее? Или это только кажется?
— Ну, а теперь ночная рубашка, — объявил Джесс. — мчала голова и затем, левая рука. Если больно двигать правой, то ограничимся этим.
