Последний аккорд звучал долго... Я все еще блажено улыбаясь, открыл глаза и увидел, как медленно движутся губы Гармонии, произносящие фразу, которую я уже никогда не услышу...
...На углу центральной улицы города сидел абсолютно седой человек и чему-то блаженно улыбался. В рваной шапке, стоящей перед ним, лежали несколько медяков, согревая друг друга своим присутствием.
- Мама, кто это? - спросил маленький мальчик.
- Это глухой музыкант, - ответила женщина и, порывшись в сумке, бросила в шапку десять рублей. - Когда-то он был очень знаменит...
Седой человек благодарно кивнул, закрыл глаза, и внутри него вновь зазвучала музыка. Музыка, которую никому, кроме него никогда не дано будет услышать...
Улица была полна странных фонарей. Они обволакивали ее молочным мерцающим светом, словно нежной, сотканной из тончайшего вещества сетью. Она шла, и ее тень при каждом шаге качалась из стороны в сторону, отражаясь в чуть тронутых льдом лужах. Черный кожаный плащ, поглощая этот молочный свет, становился матовым и блестящим. Одиночество давно стало для нее нормой, и редкие машины, проезжающие мимо, казались призраками какого-то другого, недоступного ей мира, поэтому она их почти не замечала. Как не замечала идущих ей навстречу прохожих, сверкающий иней на ветках деревьев, красоту или уродливость стоящих вдоль дороги строений... Только фонари почему-то привлекали к себе ее внимание своим странным дрожащим светом.
"Наступит утро, придет фонарщик и убьет их... - подумала она и неожиданно одернула сама себя. - Фонарщиков давно нет... Простое электричество, так примитивно и банально... Да вы, романтик, сударыня, - усмехнулась она. - Надо же, столько лет, а до сих пор..."
Ей сегодня ночью исполнялось тридцать. Дома никто не ждал, да и само понятие дом, кроме обозначения стен ее квартиры, в которых она иногда пряталась от несовершенства мира, сделав их как можно уютнее, перекроив под себя, ничего большего не означало. Сегодняшнюю дату она праздновала только с собой. С собой и с ночью. Были, конечно, и подруги, и друзья, но все они периодически казались ей призраками прожитых лет, отмечающими вехи ее жизни. Сегодня ей не хотелось воспоминаний. И мечтаний тоже не хотелось. Просто ночь, просто улица, просто фонари. И она.
" Я и мир? - подумала она. - Или мир и я? Противопоставление или единство?"
Противопоставления тоже не хотелось.
Маленькое подвальное кафе освещали целых четыре фонаря, пересекаясь светом где-то в районе вывески. "Почему бы и нет? - пожала она плечами и толкнула дверь. - Надеюсь, здесь будет уютно..."
