— Ибо, ибо? – улыбнулась Алиса, уже давно заметившая привычку Кима, в те моменты, когда он попадал в затруднительные ситуации, говорить долго и прозрачно, углубляясь в такие дебри, что к тому времени, когда он, наконец, заканчивал очередную витиеватую фразу, его собеседник уже начисто не помнил ее начало. – Когда это ты успел?
— Вчера. Его легче убить, чем заставить хоть в чем-то признаться. Прямо партизан на допросе. Поесть что-нибудь найдется? – сменил тему Михалыч. – Я голоден, как собака.
— Как собак, – Алиса снова улыбнулась и пошла на кухню.
На следующий вечер ее снова затрясло, Михалыч понаблюдал за ней минут тридцать, потом резко поднялся с кресла, сломав карандаш о лежащий на столе лист бумаги.
— Все, мне надоело. Собирайся! – приказал он.
— Ты что? – испугалась Алиса. – Куда?
— Езжай к Киму, – сказал Михалыч. – Я пытался с ним говорить – у меня ничего не вышло. Кто-то из вас врет. Или он, или ты, или вы оба. Съезди, может, вы вместе до чего-нибудь договоритесь. Я так не могу больше. Я устал.
— Я никуда не поеду, – возразила Алиса.
— Поедешь, – твердо сказал Михалыч. – Или я сейчас поеду сам и привезу его сюда. Собирайся.
— Но послушай… – начала было Алиса.
— Мне все это надоело. На-до-е-ло! Понимаешь? – сорвался на крик Михалыч. – Я устал, я хочу жить спокойно, спокойно спать ночами, зная, что у меня есть друг и любимая женщина! Это дерьмо – все, что сейчас происходит! Это ваше дерьмо и копайтесь в нем сами! Ты поедешь или мне привезти его сюда?
— Успокойся, – сказала Алиса. – Я поеду. Скажи мне адрес.
Михалыч продиктовал адрес и объяснил, как лучше дойти.
— Желаю договориться до чего-нибудь хорошего, – саркастически заметил он на прощанье.
— Ну, зачем ты?.. – Алиса растерялась, уловив подтекст только что сказанной фразы. – Я так никуда не поеду.
— Поедешь, – твердо возразил Михалыч. – Или поеду я.
— Я скоро, – Алиса повернулась в дверях. – Поговорю с человеком и обратно.
— Счастливого пути! – бросил Михалыч раздраженно и с силой захлопнул за ней дверь.
Алиса ехала и ее вновь разрывало на части, она боялась этого разговора, боялась Кима, боялась Михалыча, боялась себя, все это было слишком для нее, ей одновременно хотелось признаться Киму в любви и попросить его навсегда убраться из их жизни, она не знала с чего начать, о чем говорить, в голове крутились какие-то обрывки фраз, эпизоды прошлого, куски картинок, которые она ловила иногда, Алиса никак не могла собрать все это вместе, облачить все это хоть в какую-то удобоваримую форму, пусть даже далекую от законченности.
