— А если это будет ловушка? – спросила Лиана. – Западня? Если действительно нет верного решения или будет дано заведомо ложное? Что тогда? И потом, ты забываешь о нас. Мы же живые люди, и следовать невесть кем подсунутой инструкции просто унизительно.
— У тебя есть какие-то другие варианты? – осведомился Ивар. – Я не предлагаю досконально один в один исполнить то, что ты напишешь. Я говорю о том, что, может быть, это поможет нам каким-то образом разомкнуть круг. Может, подскажет выход…
— Я поняла, – сказала Лиана и подняла на Ивара осунувшееся за время болезни лицо. – И я могу тебе признаться, что я жутко и отчаянно боюсь.
«…снова трясло. Так продолжалось из вечера в вечер, Алиса уже стала панически бояться вечеров, обреченно понимая, что ничего изменить нельзя, потому что часть причины в ней самой, потому что, вопреки всем доводам рассудка, она хочет, чтобы Ким думал о ней, и поэтому открыта. В последнее время она то и дело ловила странные взгляды Михалыча, потому, когда начинался «сеанс связи», как она невесело шутила про себя, старалась делать вид, что с ней ничего не происходит. Но обмануть Михалыча было практически невозможно, он очень любил ее и, как все впечатлительные люди, чувствовал ее, как самого себя, даже по выражению лица умея понять, что с ней что-то не так. Когда Михалыча в такие моменты не было дома, было легче. Она забиралась с ногами на диван, закрывала глаза и покорно отдавалась этой тяжести, перестав сопротивляться. Разум выключался, в голове проносились картинки, виденья, то ли придуманные, то ли переданные, действующими лицами которых были она и Ким.
Она сидела на диване, отдавшись во власть очередной картинки, и не сразу поняла, как постепенно усиливается тяжесть, изображение становится резче и ярче, словно источник передачи медленно и верно приближается к приемнику, цвета картинки буквально ослепляли, потом изображение вспыхнуло и исчезло, остались лишь красные расходящиеся круги под закрытыми веками. Алиса вздрогнула и открыла глаза. «Ким где-то рядом, – поняла она. – Похоже, он идет сюда».
В ту же секунду раздался звонок в дверь.
— Привет, – сказал Ким. – Михалыч дома?
— Нет, – Алиса пыталась унять мелкую дрожь во всем теле. – Он не приходил еще.
Они стояли в дверях, и Алиса лихорадочно соображала. Ей очень хотелось пригласить его войти, посидеть, попить чаю, поговорить, но она прекрасно понимала, как потом отреагирует на это чаепитие Михалыч, и ее буквально разрывало на части, которые по силе были равны друг другу. Ким, словно поняв, что с ней творится, достал из кармана сигареты:
