Времени на ухаживание в планах Констанция отведено не было. Даже сам его заезд в Британию не был предусмотрен и не имел никакого отношения к полученному им главному поручению — если бы об этом стало известно начальству, не миновать бы неприятных объяснений. Однако, сделав все остальные дела быстрее, чем он предполагал, и имея в своем распоряжении еще месяц, Констанций решил тайком пересечь пролив и своими глазами взглянуть на эту редко посещаемую колонию — составить о ней собственное мнение, пополнить свои знания о сложной системе управления империей, познакомиться еще с одним-двумя влиятельными людьми. Но он никак не предвидел, что может там влюбиться.
Тем не менее это произошло, и нужно было срочно принимать меры. Он явился к Колю и попросил руки его дочери.
— Все это очень мило, — сказал король недовольно, — только я ничего про тебя не знаю.
Он уже успел присмотреться к гостю — и трезвому, и во хмелю, — и тот ему не понравился. Констанций показался Колю занудой и в то же время хитрецом: занудой в пьяном виде и хитрецом — в трезвом. Он совсем не соответствовал представлениям Коля о том, каким должен быть римлянин благородного происхождения. Командующий гарнизоном, к которому король обратился, как только возник вопрос о женитьбе, сказал в точности то же самое: «Я про этого типа ничего не знаю».
— А про меня почти нечего знать, — ответил Констанций. — Но это только пока.
— А как насчет твоего рода?
— На этот счет можешь быть совершенно спокоен.
— Да?
— У меня есть основания оставаться в тени.
— Да?
— Но могу тебя заверить: в этом отношении наш брак не будет неравным.
Коль подождал, не скажет ли Констанций еще что-нибудь, но больше ничего не услышал. Тогда он сказал:
— Должен заметить, что мы здесь, в Британии, может быть, несколько старомодны, но у нас всему этому еще придается большое значение.
— В самом деле?
Перед Констанцием снова встала проблема, которая не давала ему покоя уже несколько дней и которую он считал для себя давно решенной. Он намеревался хранить свою тайну до тех пор, пока не покинет Британию и не окажется на другом берегу Рейна. Но теперь ему стало ясно, что отделаться от Коля общими словами не удастся: согласно нехитрым жизненным правилам старого короля, всякий, кто имеет основание гордиться своими предками, обязан нанять оркестр и положить свою родословную на музыку.
Наконец Констанций заговорил:
— Ты имеешь право узнать то, о чем спрашиваешь, но я должен просить тебя сохранить это в тайне. Когда ты все услышишь, ты поймешь мои колебания. Было бы лучше, если бы ты поверил мне на слово, но раз уж ты настаиваешь... — Он сделал паузу, чтобы придать своим словам больше веса. — Я принадлежу к императорскому роду.
