А почему именно западные?
Ну это просто, ваша милость. На северных уже стоят мечники из Лансье, восточные охраняют лондейлские коронные. Остаются лишь южные и западные ворота. С юга у самых ворот протекает Ливр, а седьмой ополченческий формируют по возможности из рыбаков, хорошо знающих реку. Отсюда вывод, — подытожил Злотарь, — западные ворота.
А ты непрост, — похвалил его Седрик и посмотрел на него впервые с начала этого разговора. — Вот только если ты так умен, то почему еще не произвел ни одного ареста? Неужели некого?
В городе выявлены две боевые группы по семь бойцов в каждой и агент, их завербовавший. Выявлены еще четверо информаторов, один из них служит в этом дворце. — Круглые голубые глаза посмотрели на маршала с деревенским простодушием, словно не выявленных злоумышленников перечислял Злотарь, а зловредных жуков, пойманных на своем огороде.
«Этому палец в рот не клади, не просто руку до плеча оттяпает, а еще и досконально разжует, попутно рассказав в подробностях, из чего она сделана. Достойный ученик своего хитромудрого начальника», — подумал Седрик, а вслух спросил:
И почему же вы их не взяли?
Все они люди, ваша милость, а в городе работает и кто-то из измененных эльфов. Пока не выйдем на них, аресты преждевременны. За всеми выявленными ведется наблюдение, как только выявим координаторов, хотя бы одного, будем брать.
— А если боевые группы пойдут на диверсию? — поинтересовался Седрик.
Злотарь наивно заморгал и неожиданно жестко ответил:
Если работать будут по-крупному, придется брать. Если же по мелочи, не тронем, пускай пакостничают.
Вот оно, значит, как? — прищурился Седрик.
Именно так, ваша милость, — твердо ответил Злотарь. — Конечно, при условии, что ваша милость не прикажет обратного.
Седрик задумался, потом решительно произнес:
Нет. Продолжайте работать по своему усмотрению. Но обо всех так называемых разрешенных диверсиях я хочу знать заранее.
Слушаюсь, ваша милость, — качнул головой Злотарь.
И еще, — добавил Седрик, — продолжайте держать капитана третьего ополченческого под своим присмотром. На всякий случай, чужемирец есть чужемирец…
Я могу говорить с вами откровенно, господин капитан? — Голос Дайлина звенел от обиды.
Рустам демонстративно огляделся по сторонам:
Дайлин, здесь нет никого, кроме нас, а мы с тобой друзья как-никак. Поэтому оставь этот официальный тон и говори запросто.
Хорошо, — парень криво усмехнулся, — скажу запросто. Я хочу спросить у тебя, друг. Разве я дал тебе повод усомниться в моей смелости? Может, я где-то не справился или тебе показалось, что я струсил? Так ты скажи, скажи прямо. Вместо того чтобы делать это исподтишка.
