Король взял со стола исписанный лист и взмахнул им в воздухе:
— Знаешь, что это такое?
— Никак нет, ваше величество.
— Это прошение от казначея Уотфорда с просьбой тебя уволить.
Фабио натужно сглотнул воздух, застрявший в горле. У него вдруг неприятно перехватило дыхание.
— Уотфорд пишет, — продолжил король, — что ты своевольничаешь, лезешь не в свои дела и возводишь клевету на моих честных слуг. Он также жалуется, что ты ведешь непозволительные речи и чересчур дерзок со старшими по званию. Этого вполне достаточно не только для увольнения, но и для начала служебного расследования. Королевская служба — дело серьезное, проштрафившихся не выгоняют, а сажают в крепость. Ты должен был знать об этом, когда подавал прошение о приеме на службу.
— Ваше величество…
— Я разве разрешил тебе говорить? — Голос короля хоть и прозвучал бесстрастно, но это бесстрастие было для молодого гоблина страшнее отцовской ярости. — Я хочу, чтобы ты запомнил: со мной можно спорить, меня можно убеждать, но никогда и ни в коем случае мне нельзя перечить.
Фабио вжал голову в плечи и не на шутку пригорюнился. «Что теперь со мной будет? — мелькнула у него в голове шальная мысль и тут же была поглощена другой, более важной: — А что будет с Венерой, если меня посадят?»
Молодость есть молодость, опыт приходит с годами, и никак иначе. Будь Фабио постарше, он бы непременно задумался — а чего ради король дает ему уроки на будущее (пускай и весьма жесткие), если все равно собирается его посадить?
Тем временем король, убедившись, что молодой гоблин проникся до глубины души, скомкал прошение казначея Уотфорда и выбросил его в корзину.
— А теперь перейдем к делу. Подойди ближе и сядь.
Совершенно растерянный Фабио поднял голову.
— М-мне…
Он хотел сказать: «Мне не положено подходить ближе». Но король удивленно приподнял бровь, и слова благоразумно застряли в горле. Потрясенный гоблин подошел ближе и сел на стул, стоявший всего в четырех шагах от его величества. Так близко к королю не могли приближаться даже титулованные дворяне.
Королю было не до этикета. Он взвесил на ладони толстую папку и сказал:
— Я пролистал твои отчеты и предложения. Здесь написано, что мы можем сэкономить семнадцать тысяч золотых монет. Объясни.
Сердце молодого гоблина вздрогнуло и затрепетало в груди, подобно влюбленному жаворонку. Он позеленел от волнения и, глубоко вздохнув, словно перед прыжком в омут, принялся излагать. Вкратце пробежавшись по использованным им методам систематизации и анализа и более подробно остановившись на выявленных в результате фактах, Фабио шаг за шагом раскрыл перед королем неприглядную картину многочисленных злоупотреблений. Это было тем более удивительно, что он не рассказал ничего нового или ранее неизвестного. Фабио всего-навсего собрал разбросанные по многочисленным отчетам сведения и сложил их в единую мозаику. Выводы получились шокирующие и неутешительные:
