Свернул налево, к горбатому каменному мостику над узенькой речушкой. Чуточку насторожился, заметив справа темную фигуру, но тут же убрал руку с меча — человек стоял спиной к нему, пригнувшись, напрягшись, вцепившись обеими руками в высокий парапет, не обращая внимания на довольно громко прозвучавшие шаги Сварога. То ли поэт в наплыве вдохновения, то ли собрался топиться. Если верно второе, незадачливый самоубийца нездешний — даже Сварог знал уже, что в самом глубоком месте древней поусохшей речушки не глубже, чем по пояс, и тонут там исключительно пьяные вусмерть. Пусть пробует, сколько душе угодно, не стоит и отговаривать…
Он уже миновал непонятного субъекта, когда тот резко присел за парапетом и, вытянув шею, стал вглядываться куда-то.
— Не клюет? — спросил Сварог лениво. Он уже приноровился к прохладному ночному воздуху. Наверное, помогла быстрая ходьба.
— Что? — не оборачиваясь, переспросил субъект севшим голосом.
— Рыбка, говорю, не клюет? Ничего удивительного, ее тут и не водится…
Не вставая с корточек, незнакомец сказал настороженно:
— Полиция.
— Где? — оглянулся Сварог, но ничего такого не усмотрел ни вблизи, ни поодаль.
— Это я — полиция, — сказал тот, наконец повернувшись и открыв скуластое лицо, скорее подходящее не филеру, а чахоточному студенту из прошлого века. Естественно, земного прошлого века. — Агент третьего разряда, необмундированная служба. Вот думаю, свистеть или не стоит… Вы их видите, лаур?
— Кого? — Сварог тоже уставился в том направлении.
— А вон там, где напротив фонаря — тумба. То ли свистеть, то ли драпать со всех ног…
Сварог всмотрелся. На том берегу, куда он как раз собирался перейти, уардах в ста от моста, справа, и в самом деле красовалась напротив фонаря круглая кирпичная тумба, предназначенная для афиш и полицейских объявлений. Не было нужды подключать «кошачий глаз», света и так хватало, чтобы рассмотреть высоченного короткошерстного пса с широкой тупой мордой, медленно ступавшего посреди пустой улицы. Морда опущена к самой земле, мотается вправо-влево — пес что-то вынюхивает, несуетливо, целеустремленно, с медлительностью нерассуждающей машины. Ни капли охотничьего азарта. А следом, шагах в трех, движутся три фигуры в плащах и каталанах, и этот кусочек ночной жизни выглядит весьма странно из-за полной своей непонятности…
— Так есть они там, лаур? — шепнул агент третьего разряда. — Или мерещится?
— Не мерещится, — сказал Сварог. — Странная собака, не знаю я такой породы…
