— Все в порядке. Это друг.
Она словно не поняла. Ее рот глуповато приоткрылся, бледные губы разомкнулись, и верхняя, хорошенькая, чуть-чуть оттопырилась — нечаянно, без кокетства. Она их даже не накрасила. Он взял ее за руку, и тонкие холодные пальцы показались ему совсем детскими. Марко шагнул вперед с улыбкой, которая была почти сочувственной. Он сказал Корнуэллу:
— Не знаю, как мы будем объясняться. Вы будете переводчиком. Скажите ей, что бояться не нужно.
— Он говорит…
Но она не дослушала:
— Вам лучше пойти к папе.
Андраши сидел скорчившись в кресле перед приемником. Он оглянулся на них и махнул рукой, предлагая им сесть и подождать. Из динамика несся поток венгерских фраз — отрывистых и тревожных.
Андраши выключил радио и поднялся на ноги. Руперт сказал:
— Мы пришли проститься.
Но как и Марта у двери, Андраши словно не расслышал. Его лицо было непривычно напряженным. Он выпрямился и сказал:
— Вы, конечно, знали, что это должно произойти? И вываживали меня, как рыбу на крючке? Ловко сделано, господа.
Каким-то образом Андраши по обыкновению сумел перевести ситуацию в сугубо личный план.
— Вы говорите о прорыве на Восточном фронте? Но мы даже…
— Нет! — взвизгнул Андраши. — К этому мы были готовы. Наши эмиссары уже получили все инструкции. Мы были готовы предложить немедленный мир и всемерно способствовать переброске войск через страну при условии невмешательства в наши внутренние дела. Я говорю о… — Он осекся и уставился на них с крайним недоверием. — Неужели вы хотите убедить меня, что вы действительно ничего не знали? Господа, ваша шутка заходит слишком далеко!
Руперт ощутил привычное усталое раздражение. Почему-то Андраши был просто неспособен воспринимать факты, реальные факты. Он сказал резко:
— Я не понимаю, о чем вы говорите.
Андраши с видимым усилием попытался взять себя в руки и продолжал уже спокойнее:
— Неужели же… — Он помолчал. — Вы даете слово? Слово джентльмена?
Руперт раздраженно пожал плечами, и Андраши снова опустился в кресло, молча скрестив руки на груди. Марко спросил:
— Он нездоров?
— Кажется, что-то произошло,
— О да, произошло, друзья мои. — Как ни удивительно, Андраши перешел на сербский язык, родной язык Марко, произнося слова с запинкой, но достаточно внятно, а его посеревшие щеки подергивались от терпеливой презрительной усмешки. Он протянул руку и постучал по приемнику, словно собираясь что-то сказать, передумал, подергал себя за лацканы пиджака и снова встал.
