— Выселяйте меня, Ольга Васильевна, — сказал Отличник.
«Ну и к чему это? — опустошенно подумал он. — Ботва все равно не поймет, что ей и Ринату ничего не грозит. А меня все равно выселят, ведь Ботва посчитает мои слова за отказ покрывать ее мужа. А общага все равно подумает, что комендантша купила меня, потому что я все равно не пойду в милицию писать заявление на Рината… К чему я делаю выбор, если все равно?»
В коридоре перед читалкой стояли курильщики, среди которых были Игорь и Ванька. Из-за угла вывернул Гапонов.
— Ян, скоро начнется?.. — сразу раздались вопросы.
— Соро, соро, — не глядя, отвечал Гапонов и пробирался сквозь толпу к Игорю и Ваньке. Подойдя вплотную, он негромко сказал: — Отодем в соронку, Симаков.
Мающийся с похмелья Ванька блекло взглянул на Гапонова и сделал несколько шагов вглубь коридорчика. Игорь нехотя отклеился от стены и перешел туда же.
— Кажеса, я зал одного Симакова, — заметил Гапонов, засунул руки в карманы и стал покачиваться с носков на пятки.
— Говори, чего надо, — страдальчески велел Ванька.
Гапонов усмехнулся и пожал плечами:
— Значит, так, Симаков. Понишь, чего ты мне чера сазал?
— Я много чего сказал… Хорошего и разного.
— Ты сазал, что ментам меня заложишь за Караванову, понишь?
— Ну, помню, и что?
— А то, что ты мудозвон и ни хера тебе не обломиса.
— И все? — удивился Ванька. — Ты мне хотел сообщить только это?
Гапонов разозлился.
— Значит, так, — повторил он. — Ротив меня у тебя никаких доказатесв нету, это ты мне насвистел. Фата изнасилования не было. Пусь Караванова попробует накатать телегу — ни хрена ей не доказать. И ты не сидетель, потому что не было тебя в конате у Бумагина. Ты в это время на улице стекла пометал, бака Юка это потверждает. Ты пол меня, Симаков? — Гапонов улыбнулся и пренебрежительно добавил: — Так что за всяких лядей я отвечать не собираюсь.
Потом раздался тугой звук, Гапонова развернуло лицом к толпе и согнуло пополам. Игорь, глядя на него, медленно опустил сжатый кулак. Все разговоры среди курильщиков вмиг оборвались. Гапонов долго стоял согнувшись, словно его рвало.
Потом, не разгибаясь, он повернул лицо, осторожно потрогал скулу, покачал головой и выпрямился, глядя на кончики пальцев. Пальцы были желтыми от табака.
— Ну, лано, — не глядя на Игоря, сказал Гапонов. — Я запонил, падла.
Уставившись в пустоту, он двинулся на курильщиков, которые сразу раздвинулись перед ним. В дверях читалки Гапонов помедлил и через плечо объявил:
