– Ну как? – глядя на мужа из спальни, спросила Хидэ. – Все удалось уладить?
– Да как тебе сказать…
Сэндзо положил на столик в столовой конверт и сел на циновку.
– Дайте мне, пожалуйста, шпильки, – попросила Харуэ и взяла в руки расческу. Затем, обращаясь к Сэндзо, сказала: – Мы сегодня топили ванную. Вы сильно промокли. Примите поскорее ванну.
– Что ж, ванна сейчас, самое подходящее дело. Уже все помылись?
– Я тоже совсем промокла, – отозвалась Юки, – и позволила себе принять ванну первой. Хидэ тоже помылась. Чай будем пить после ванны? – Юки стояла перед чайным буфетиком, против Сэндзо. На ней были белые поношенные таби.
– Я купил кое-что получше чая, – вспомнил вдруг Сэндзо. Он вытащил из портфеля бутылочку сакэ и поставил ее на стол.
– Вот, смотрите, что я купил! – По губам его скользнула улыбка.
– О! – воскликнула Юки. – Это уж и впрямь диковина! Хидэ! Знаешь, что он купил? Сакэ!
Вынув содержимое конверта, Сондзо громко сказал, чтобы могла слышать и Хидо:
– У меня здесь без малого тридцать шесть тысяч иен. Харуэ наклонилась к Хидэ и повторила ей сумму.
– Ну что ж, сколько есть, столько и ладно, – прошептала Хидэ, шаря руками по простыне и стараясь, видимо, собрать выпавшие, когда она причесывалась, волосы. – Выходит, что и зеленая яшма сестрицы и твой рубин – все пошло прахом.
– Стоит ли об этом жалеть, – спокойно сказала Харуэ. – Ведь все равно они бы до сих пор не уцелели.
– И то правда, – согласилась Хидэ. – По крайней мере мы сумели тогда уплатить земельную ренту… А дома у нас теперь сколько денег осталось?
– Одна купюра в десять тысяч иен и еще одна в тысячу иен…
– Пожалуй, этих денег нам и хватит, – сказал Сэндзо. – Бумажные деньги ненадежны. Поэтому, когда я покупал сакэ и получал сдачу, я попросил пятьсот иен дать мне серебром. Серебро – более устойчивая валюта.
Сэндзо вынул из кармана брюк кошелек и выложил на стол серебряные и медные монеты.
– Вам пора уже в ванную, – сказала Харуэ.
– Да, надо идти, – согласился Сэндзо. – А то вода остынет.
Вслед за стариком поднялась и Харуэ.
Когда она шла, старые циновки под ее ногами прогибались и от них исходил запах сырости.
– Да-а… зря, видно, пропала моя зеленая яшма, – заговорила сама с собой Юки. – Когда ее продали…
– Сестрица! – крикнула ей из спальни Хидэ. – Уберите, пожалуйста, здесь. И принесите сюда портфель.
Слышно было, как в ванной звякнула пряжка ремня Сэндзо и с шумом захлопнулась стеклянная дверь.
