– Лет пять назад.
– Ого! – пробормотал Блэкторн. – Договаривались ли вы встречаться с ним в ближайшее время?
– Да, в следующее воскресенье.
– Вы хотите помочь своей стране?
Моулз отвел взгляд от Блэкторна и стал смотреть в окно, из которого вливался в комнату слабый сумеречный свет.
– Я буду делать, что вы мне скажете, но… хочу задать только один вопрос. Меня повесят за это?
– Государственная измена карается казнью через повешение, – медленно проговорил Блэкторн.
Моулз напряженно смотрел на него.
– Но ведь я не знал, что там, клянусь! У меня на руках шестеро ребят, мне надо их кормить.
Блэкторн пристально всматривался в лицо сидевшего перед ним человека, словно пытаясь определить, из чего складывалась его судьба. На одной чаше весов бессчетные невзгоды, а что на другой? Праздность? Едва ли. Удачи? Весьма сомнительно.
– Если вы окажете британской короне одну услугу, то, возможно, нам удастся заменить смертную казнь каторжными работами.
Моулз снова устремил взгляд в окно.
– Я сделаю все, что мне прикажут, – только и сказал он.
Блэкторн с сержантом вернулись в гостиную, чтобы обсудить свои дальнейшие действия.
Подали ужин – густую наваристую уху, хлеб и пару кружек пива. После ужина Блэкторн отправился на ночлег в местную гостиницу.
В следующие два дня они с сержантом несколько раз наведывались в маленькую, закрытую со всех сторон бухточку, где взяли контрабандистов и где Моулз обычно встречался со своим таинственным благодетелем. Таким образом, еще до отъезда Блэкторн успел разработать простой и ясный план, в соответствии с которым Моулз должен был, как всегда, явиться на назначенную встречу.
Однако из головы почему-то не шли последние слова Моулза:
– Берегитесь, майор! Этот богач – коварная бестия.
* * *
Во вторник утром, ровно в восемь часов, Джулия и ее служанка вошли в Лечебный зал, расположенный по соседству с величественным Батским аббатством. Сестры, занятые выбором фасонов для новых платьев, остались сегодня дома. Джулия и сама сомневалась до последнего, как ей поступить: остаться и помочь сестрам с шитьем или подчиниться своему обычному ритуалу и поехать на воды. Она выбрала второе по двум причинам. Во-первых, она надеялась встретить тут лорда Питера, и во-вторых, сейчас, когда беда уже подступила к самому порогу, ей особенно хотелось соблюдать во всем налаженный порядок.
Каждый вторник, вот уже много лет подряд, она в сопровождении служанки или кого-нибудь из сестер садилась в карету лорда Делабоула и, проехав пять миль от Хатерлейского парка до города, переступала порог батского Лечебного зала. Собственно лечебная процедура состояла в поглощении некоторого количества воды с тошнотворным запахом и открывала скромный ряд развлечений, следовавших друг за другом в давно установленном порядке. За Лечебным залом шла книжная лавка, где приобретались новые романы, пьесы, газеты и памфлеты для обсуждения; за нею магазины дамских шляпок и разнообразных безделушек и, наконец, кондитерская мистера Джилла, где можно было отведать тарталетку с абрикосами или фруктовое желе. В хорошую погоду этот перечень дополнялся неторопливой прогулкой по Апельсиновой роще. После того, как ритуал был полностью завершен, она могла возвращаться домой.
