— Да ладно, скажу! — вспыхнул Воронов. — Ну, шнур я не привязал к поясу, просунул под застегнутую пуговицу полушубка… Она, конечно, расстегнулась, как вы провалились… Поймать шнур не успел… Да разве знал я, что так получится?!
— А может, боялся, что лейтенант сорвется в трещину и тебя утянет? — каким-то деревянным голосом спросил Денисов.
— Ничего я не боялся! И место было ровное — какие трещины? Говорю же вам, что не думал…
— То и погано, що не думав, — спокойно вставил Нехай. — Хто не думае, тот не дюже добрый вояка. Думай, Воронов.
Тон Нехая остудил разведчиков.
— Будем считать, вопрос ясен, — сказал Дагаев. — За первый грех не казнят, но впредь, Воронов, вам — паука… — Он бросил на середину круга брикет синтетического топлива, поднес к нему спичку, и маленькое жаркое пламя озарило снежный грот. — Подсушите перчатки…
Лес гудел так же мощно, но в гул его поминутно врывались волны свистящего шипения, словно гигантские змеи гонялись друг за другом по вершинам деревьев, — ветер дул порывами, и это значило, что сила урагана скоро начнет иссякать. Качалось пламя, завораживая, усыпляя усталые глаза, будто горный дух плясал в нем — то проглянет сосредоточенное лицо Амурко, то майор сердито поведет густой бровью, то засмеется Мария, кружась в призрачном белом хороводе: «Беспечные снежинки, мы весело кружим…»
Закружила она Григория Дагаева, похоже, всерьез и надолго… «Мне пока нечего ответить…» Тогда в нем закипела мужская гордость: вежливо тронул козырек фуражки, сухо попрощался, повернулся круто, как на плацу, готовый уйти, а за спиной — тихий грудной смех и тягуче ласковый голосок: «Да погоди… какой обидчивый и нетерпеливый!.. Мне пока нечего сказать…» И улыбка в быстром, убегающем взгляде, почти нежная и такая многообещающая…
Снова были думы о ней, ожидания встреч, надежды и даже бессонница… И тяжелая, унижающая ревность, когда опять повстречались с тем же Сережкой Лобовым. Слушает его, поощрительно смеется, сияет быстрыми глазами, и лишь короткий, скользящий взгляд на Дагаева да небрежный кивок, будто малознакомому, неинтересному человеку. «Все!» — сказал он себе, а через три дня после работы будто случайно появился на ее дороге — и вся решимость растаяла, как дым на ветру. «Что-то вас не видно! Я уж скучаю. Приходите в кино…» Он пришел в кино и смотрел на нее издалека, потому что была она с компанией сокурсников» и так увлеклась разговором, что не заметила Дагаева. После он бранил себя: наверное, следовало самому подойти, но как подойдешь, если ни единого взгляда в твою сторону?.. А потом этот морячок на танцах. Похоже, давний ее знакомый…
