– Связать лодыжки и запястья нашего друга, пока я буду его держать. Не знаю почему, но он как-то неохотно согласился на это.
В ответ на его слова Жуани, опираясь на спину, попытался его лягнуть, но Ирвин был начеку и успел отклониться и нанести новый удар. После этого Жуани отключился как раз на такой промежуток времени, который требовался, чтобы его связать. Придя в себя, он обнаружил, что лежит, с кляпом во рту и не может пошевелить даже пальцем. Вода из графина, которую Ирвин вылил ему на голову, чтобы привести в чувство, стекала с шеи за воротник.
– Ку-ку, – сказала принцесса, – уже лучше? Вот в такой упаковке вы душка.
Ирвин занимался рассовыванньем пачек денег по карманам. Одну из них он понюхал.
– Странно.., пахнет нефтью…
– Ты же знаешь, что деньги не пахнут, – пожала плечами Марта.
– У этих запах есть. Даже несколько. Сильнее всего запах нефти. К нему примешивается затхлость международной политики, пот торговцев всех мастей, зловонное дыхание друзей-предателей… Вероломство одних, властолюбие других… Преступная наивность с одной стороны, опасная гордыня с другой… Хотите, я назову имя человека, который поменял вышедший из строя альтиметр на сто тысяч долларов?
С гримасой отвращения Ирвин назвал одного из самых богатых людей в мире.
– Необычайную ценность этого предмета, стоившего жизни шести летчикам, объяснить очень просто. Между египетским правительством в Каире и.., другим правительством осуществлялись секретные сделки, содержание которых было прямо противоположным тому, о котором болтала международная пресса. Сделки, выгодные одним и делающие жертвами других. Сделки, в основе которых лежали измена, трусость и шантаж… Был составлен и подписан некий документ, как и положено, в двух экземплярах. Один экземпляр остался в Каире, а другой собирались вывезти на самолете. Одна из сторон была весьма заинтересована в том, чтобы вывести из строя альтиметр на этом самолете. Что ей и удалось. В результате пилот врезался в вершину горы, и остался только один экземпляр договора. Каир получил теперь возможность диктовать свои условия, даже шантажировать, не рискуя получить отпор. Единственным доказательством вины Каира оставался испорченный альтиметр. Если этот факт станет достоянием общественности, десятки миллионов бедняг, уверенных в ценности своего взгляда на вещи, поднимут крик. Правительства полетят и тут, и там. Вот почему наш друг заплатил так дорого за одно-единственное доказательство. А может быть, он был одним из тех, кого принесли в жертву этой сделкой? И только грандиозный скандал обратил бы ситуацию в пользу этого богатейшего нефтепромышленника. Сейчас он, наверное, злорадствует. Но я испорчу ему праздник.
