— Что за Дырой находятся такие же измерения, как и здесь, что ткань Мироздания просто граница между двумя более крупными мирами, и, что, наконец, именно поэтому мы должны встать на страже и никого не пускать сюда, — закончил за него Ариадл, — я думал, ты это сразу понял. Родители давно уже все продумали.
— Знаешь, что-то меня не тянет ехать по тропе. Меня все время преследует ощущение, что она прекрасно просматривается, и кто-то постоянно наблюдает за нами.
— Мне тоже так кажется. Я думаю, ты заметил, что сегодня, чисто интуитивно, мы ехали вдоль нее. И завтра поедем также. А теперь давай спать, Лориэлл, ибо если тело наше не устает, то уму нужна передышка.
— Хорошего сна, брат, — отозвался Лориэлл.
— Хорошего сна.
Костер медленно догорал. Языки пламени все реже и реже прорывались сквозь мерцающие угли. Мрачный красноватый свет окутывал спящих. Костер полностью догорел, когда на поляну вышел человек. Такой же высокий, как Ариадл и Лориэлл, но с коротко остриженными волосами. Одет он был в лохмотья, но очень гордо держал свой меч. Он медленно наклонился над Лориэллом, потом подошел к Ариадлу. Затем сел у костра, подбросил дров, и уверенная улыбка заиграла на его тонких губах. Костер медленно разгорался. Когда отсветы пламени коснулись лица Лориэлла, тот недовольно заворочался, но так как сидел прямо напротив огня, спрятаться от света не мог.
— Лориэлл, — тихо позвал сидящий у костра человек, — Лориэлл. Проснись.
Не открывая глаз, спящий зашептал:
— Что это? Я слышу Стимпла?! Это его голос!!
— Да, Лориэлл, проснись.
Лориэлл резко откинулся от дерева и широко открыл глаза.
— Стимпл! Брат! — и он кинулся навстречу поднимающемуся Стимплу.
Братья обнялись. И тут же обменялись своим ритуальным приветствием: ладонь зажимает ладонь в обычном рукопожатии, затем руки принимают положение, которое занимают руки борцов армреслинга, а потом просто зацепляются четырьмя пальцами, позволив большим пальцам расслабиться, и, в завершение, ритуальные хлопки по спине. В свете костра у Стимпла оказались каштановые волосы. Лохмотья видимо когда-то были рубашкой и штанами коричневого цвета с серебряными вставками на поясе. У Стимпла были очень глубокие карие глаза. Обнаженный меч с темно коричневой рукоятью и испещренным рунами серебристым лезвием дополнял его костюм. Ножны лежали тут же невдалеке. Так что после бурных проявлений радости Стимпл убрал меч в ножны.
— Я разбужу Ариадла, — воскликнул Лориэлл, но тот уже не спал, и с неодобрением в глазах смотрел на их церемонию встречи.
