Я боюсь, что Родители совершили роковую ошибку, бросив *их* здесь.
— Об этом поздно рассуждать, — сказал мне как-то Сет. — Мы должны принять как данность, что мы и *они* — разные. Необратимо разные. Тех, кого сотворили Родители, уже нет. Нас изменили Знания, *их* изменила Дикость. Мы встретились там, где расстались, и не узнали друг друга. Потому что мы разные. *Их* счастье — не в любви, а в служении.
— В служении тебе? — уточнила я.
Сет медленно кивнул и добавил:
— Мне. И тебе. Всем нам — Исис, Осирису, Птаху, Хатор, Хнуму… всем, вернувшимся Домой.
— Твои слова ужасны, Сет. Чем тогда мы будем лучше Родителей?
Сет пожал плечами.
— Мы не можем быть лучше Родителей. Разве ты забыла?
Да, конечно… Нас учили: прогресса нет и быть не может, потому что все известно и даровано заранее, есть только дегенерация, когда дары Вселенной теряются во мраке суетной гордыни…
Сет заглянул в мои мысли и проникновенно молвил:
— Пойми, дорогая, *их* уже не исправишь. Наше самопожертвование — это как семя, упавшее среди камней. Оно не прорастет, и добро, в нем заключенное, угаснет напрасно.
Мне снова стало горько. Так было всегда, когда сомнение пробуждалось во мне.
— Если *им* не будет позволено поклоняться нам, *они* найдут себе другие объекты для поклонения, — продолжал мой муж. — Каких-нибудь чудовищ, сотворенных безрассудными атлантами, Детьми Белиала, и выживших после Катаклизма. Например, сфинксов. Или стихийных духов. А может быть, пойдут на поклон к самим Великим Древним…
— Прекрати! — воскликнула я, не сдержавшись. — Этого никогда не случится. Аммон не допустит!
— Аммон не станет спасать тех, кто не хочет спасти себя сам, — с улыбкой отозвался Сет.
Как странно… Это слова Осириса.
— Да, разумеется, он понимает, — согласился Сет. — Но выводов не делает. Наш старший брат — романтик, грезами живущий, идеалист у власти. А Исис слишком влюблена в него, чтобы указать мужу на ошибки. Вот почему я думаю, что эти двое править *ими* не должны. —3-
— Нефтис, сестра, я чувствую, что-то страшное приближается к нам, — прошептала Исис. — Сет уже не считает нужным скрывать наши разногласия. И я чувствую, что многие симпатизируют его взглядам. Не хватало и нам разделиться. Представь, что будет тогда!
Я набрала в грудь воздуха, для смелости, и вымолвила:
— Исис, а если он прав?
Сестра недоуменно посмотрела на меня, и на ее вечно свежей коже появился румянец.
Мне некуда было отступать, и я решила сказать ей все, что думаю. Но она успела понять меня прежде…
