Человек двенадцать в городе, все больше крупные фермеры, по воскресеньям летают на собственных самолетах на рыбную ловлю или охоту. Другие охотники уехали с рассветом стрелять уток на озеро. До него меньше двух миль, и подуй хоть слабенький ветер, сразу стали бы слышны выстрелы.
— Доброе утро, мистер Моджо.
Улица была безлюдна, Чарли, поглощенный расчисткой снега, не глядел по сторонам и потому с трудом сохранил спокойствие, увидев перед собой на белизне тротуара вчерашнего незнакомца все в той же серой шляпе, светлом пальто, синем костюме и черных ботинках.
— Я же сказал: зайду еще, верно?
— Очень рад за вас.
— Насколько я понимаю, ваше заведение закрыто и чашку кофе можно получить только напротив?
— По воскресеньям мы открываемся не раньше чем через час после церковной службы — такой уж в нашем округе порядок.
— Что ж, загляну попозже.
Неизвестный не улыбался, но явно был доволен шуткой, которую сыграл с Чарли. Выбрасывая ногу вбок, он перебрался через улицу и вошел в кафетерий.
Чарли вернулся в бар, поставил лопату к стене — ему не терпелось сообщить Джулии новость. Волосы у нее были накручены на бигуди, по дому разносилась музыка, наверху слышались крики детей — они ссорились.
— Кеннет отпустил его.
— Ничего другого не оставалось.
— Что ты хочешь этим сказать?
Супругам Моджо в разговорах между собой случалось употреблять итальянские выражения, но ни он, ни она родным языком по-настоящему не владели.
— Убийца пойман, — равнодушно пояснила Джулия. — Об этом передали по радио в восьмичасовой сводке.
Чарли разом струхнул — даже сильнее, чем на гроту аре, увидев перед собой незнакомца, хотя об этой минуте лучше не вспоминать. На сковороде потрескивал бекон, в воздухе пахло свежим кофе. Чарли распахнул дверь, прикрикнул на расшумевшихся детей.
— Кто он?
— Беглец из какой-то канадской тюрьмы. Нашли его собаки — их привезла полиция. Парень изголодался и бродил вокруг одной отдаленной фермы, неподалеку от места, где застрелил Прайса. Сопротивления не оказал.
При нем нашли револьвер, еще заряженный четырьмя патронами, и бумажник убитого.
Оба помолчали. Джулия понимала, чем озабочен муж.
— Ты его видел?
— Да.
— Говорил с ним?
— Да.
— Он знает, что это ты предупредил шерифа?
— Как он может не знать? — взорвался Чарли.
— Думаешь, злится на тебя?
— Злится или нет, мне все равно.
Моджо уселся за стол в совершенном бешенстве. Два раза во время завтрака порывался встать и позвонить шерифу. Почему Кеннет не дал себе труда ввести его в курс? Уж не злится ли и он на Чарли?
