Я рассказал им все. А так как они по-прежнему отказывались зайти и выпить со мной, дал им твое последнее, только что пришедшее письмо, и они убедились, что им не пудрят мозги.
Может быть, я и поступил бы по-другому, если бы Фрэнки этого стоил, но, признаюсь честно: случившееся не слишком меня огорчает.
Мы позавтракали вместе. Один из них зашел в кабину и долго звонил — сперва в Лас-Вегас, потом в Нью-Йорк.
Полчаса назад они убрались.
Они не сказали, что собираются делать. Сами поедут или кого-нибудь пошлют — тоже не знаю. Несомненно одно: скоро в твоих краях что-то произойдет.
Не даю тебе никаких советов. Если мое письмо поспеет вовремя, у тебя еще останется выбор. От вас до границы — рукой подать, но, сказать по правде, я буду удивлен, если его рано или поздно не накроют и в Канаде. На мой взгляд, по этой птичке давно кошка плачет.
Как только будут новости, пиши. Не забудь немедленно сжечь это письмо. Не рассказывай о нем никому, даже Джулии. Поцелуй ее за меня.
Твой Луиджи».
— Что он пишет?
— Расскажу после. Ничего особенного. Помоги мне одеться.
— Еще чего! Будешь лежать и сегодня, и завтра, если нужно. Ты даже не представляешь, какой у тебя вид.
Но Чарли уже встал и взглянул на жену так, что она не осмелилась возражать.
— Значит, не скажешь, что он пишет?
— Нет, Джулия. Потом.
— Насчет Джастина?
— Это очень запутанная история. Спускайся вниз! Он вот-вот появится.
Когда она уже спускалась, муж позвал ее обратно.
— Вот что, Джулия. Очень важно, чтобы ты вела себя с ним совершенно непринужденно. Поняла? Не вздумай цепляться к нему. Потерпи еще несколько часов.
— Почему несколько часов?
— Потому что я собираюсь занять свое место в баре.
Мне следовало бы сказать — несколько минут.
— Врешь. У тебя совсем другое на уме.
— Нет.
— Поклянись хотя бы, что тебе не грозит опасность.
— Клянусь.
Она поверила, Чарли побрился, хотя, нервничая, порезал щеку, потом, прислушиваясь к каждому звуку, принял ванну, оделся, сжег над унитазом письмо Луиджи вместе с конвертом, и вода смыла пепел.
По лестнице итальянец спустился, слегка пошатываясь: ему хотелось прилечь, ноги плохо слушались, и у входа в бар он на секунду остановился, словно перед тем, как взять разбег.
— Свари мне кофе, ладно?
Чарли не сразу взглянул туда, где, как он знал, сидит Джастин. Наклонился, взял тряпку и протер стойку, хотя Джулия уже проделала это до него.
— Пошли на поправку, Чарли?
Повернуть голову и посмотреть Уорду в глаза оказалось еще трудней, чем предполагал бармен. И вот что любопытно: лицо у Джастина опухло, нос покраснел, глаза блестели. Грипп у него только начинался, тогда как у бледного, осунувшегося Чарли уже проходил.
