– Я уже не тот, что прежде, Лавиния. Я изувечен, и переживания оставили в душе свой след. Мир, в котором я жил, рухнул. Мы все его потеряли… – Он сбился и умолк, подыскивая нужные слова.
Ресницы Лавинии дрогнули. Значит, это правда. Он держит на перевязи деревянную руку. Девушка почувствовала кислый вкус во рту. «Однако, – напомнила она себе, – ее совсем не видно. Мне не обязательно смотреть на нее. Представлю, что он ранен, а о том не буду думать. Бедный Пинкни! Воображаю, как это грустно».
На глазах у нее блеснула слезинка, Лавиния промокнула ее крошечным платочком. Пинкни поторопился закончить свою речь:
– Не стану сейчас предлагать тебе расторгнуть помолвку. У тебя хватит мужества не согласиться со мной. Конечно, я буду рад, но ты будешь несчастна. Я не хочу, чтобы ты связала себя, не имея даже времени подумать… Скоро вернется твой отец. Я поговорю с ним, и он подскажет тебе, как быть. Лучшего советчика ты не найдешь. И тогда, хорошенько подумав, ты решишь, стоит ли тебе связывать свою жизнь с нищим калекой.
Пинкни перевел дух, радуясь, что закончил.
Ресницы Лавинии все еще были опущены. Девушка вздохнула. Как красиво он говорил! Совсем как граф Родриго в одном из ее романов. Если не смотреть на Пинкни, можно представить, что на нем парчовый камзол и шляпа с плюмажем, точь-в-точь как нарисовано на фронтисписе. Лавиния медленно подняла глаза. Глядя через плечо Пинкни, она качнулась к нему, округлив губы для поцелуя.
– О Господи, – простонал Пинкни.
Рывком притянув девушку к себе, он поцеловал ее так, как не описывалось ни в одном из романов. Лавиния была слишком потрясена, чтобы протестовать.
– Прости меня, – бормотал он, зарывшись лицом в ее волосы. – Так долго вдали от тебя, и эта нежность, этот запах…
Он отстранился. Лавиния подумала, что он очень странно дышит.
– Я должен идти, – сказал он. – Прости. Лавиния протянула ему руку для поцелуя, но он этого даже не заметил. Едва он ушел, девушка бросилась к зеркалу. С любопытством рассматривала она свои вздувшиеся губы и растрепанные волосы. Ее глаза сияли. Подумать только, Пинкни Трэдд так взволнован! Лавиния ощутила вкус своей власти над ним и нашла его превосходным.
Когда Пинкни вернулся от Энсонов, Джо Симмонс чинил старую кровать, которую нашел на чердаке.
– У тебя были женщины, Тень? – спросил его Пинкни. Он был очень бледен.
– Нет, не было, – ответил ему младший товарищ.
– А пора бы. Пойдем со мной.
Джо проворно отложил в сторону молоток и бесценные гвозди. Пинкни торопливо шел вверх по Митинг-стрит.
