Люди машинально собирались около своих вагонов; перед нашим мужчина с трубкой все еще протестовал, правда без особой убежденности. Он был одним из немногих, кто не пошел взглянуть на мертвого машиниста.
— Чего они дожидаются, черт побери? Неужели среди нас нет никого, кто мог бы заставить эту проклятую машину тронуться с места?
Я помню какого-то человека: он влез на насыпь с курицей в руках, сел и начал ее ощипывать. Понять я ничего не пытался. Все происходило не так, как в повседневной жизни, и поэтому было естественным.
— Кочегар ищет кого-нибудь покрепче, чтобы подбрасывать уголь в топку, а он попытается заменить машиниста. Думает, что сможет. Ладно, как-нибудь доедем.
Вызвался, против всех ожиданий, барышник, причем не делая никакого шума. Казалось, это его забавляет, словно зрителя, которого пригласил на сцену фокусник.
Он снял пиджак, галстук, часы, отдал их Жюли и направился к паровозу.
Полуощипанную курицу подвесили к потолочной балке. Трое наших попутчиков — потные, запыхавшиеся — подошли с охапками соломы.
— Дайте пройти, ребята.
Парень лет пятнадцати принес с покинутой фермы алюминиевую кастрюлю и сковороду.
Не происходило ли то же самое у меня дома?
До меня снова донеслись обрывки забавной перепалки, и мы невольно рассмеялись.
— Если, конечно, он не пустит поезд под откос.
— А рельсы на что, дубина?
— А разве даже в мирное время поезда не сходят с рельсов? Ну, кто из нас дубина?
Вокруг паровоза еще крутилась кучка людей, но через некоторое время мы с удивлением услышали свисток, словно ехали в обычном поезде. Состав очень медленно тронулся и мало-помалу стал набирать скорость.
Минут через десять мы проехали дорогу, пересекавшую пути; она была запружена двуколками и скотом, несколько автомобилей тщетно пытались пробраться сквозь эту толчею. Несколько крестьян, еще более серьезных и угрюмых, чем мы, помахали нам рукой; мне показалось, что они смотрят на нас с завистью.
Чуть позже мы увидели шедшую параллельно путям дорогу, по которой в обоих направлениях с ревом неслись военные грузовики и мотоциклы.
Я думаю, хотя до сих пор не уверен, что это была департаментская дорога, связывающая Омань с Ретелем. Во всяком случае, мы приближались к Ретелю — об этом говорили и дорожные указатели, и более многочисленные дома того типа, какие строят в пригородах.
— Вы едете из Бельгии?
Это было единственное, с чем мне пришло в голову обратиться к Анне, сидевшей рядом на кофре.
— Из Намюра. Нас решили освободить среди ночи. Чтобы получить вещи, надо было дожидаться утра, ключа от помещения, где они хранились, ни у кого не было. Я предпочла удрать на вокзал и вскочить в первый попавшийся поезд.
