Когда она повернулась ко мне и на своем ограниченном пространстве сделала несколько шагов в мою сторону, я увидела ее густую свалявшуюся гриву, тянувшуюся вниз по всему позвоночнику.
Ее лицо было в царапинах, на губах запеклась кровь, а глаза, похожие на черное стекло, ничего не выражали.
— О, Богиня! — послышался сзади шепот. Это проснулся Халтерн.
Услышав его голос, она замерла, наблюдая за нами.
Я спросила:
— Кто вы?
Ответа не было. Она отступила с солнечного света к стене камеры, после чего ее невозможно было ясно видеть.
— Это бессмысленно, — сказал Халтерн, — она из варваров. С той стороны Стены Мира. Должно быть, ее послали сюда из крепости.
Мы прекратили наш разговор, когда открылась главная дверь.
Вошла высокая и очень худая женщина с мечом «харур» наголо. Она открыла дверь моей камеры. За ней последовали другие, они несли одеяла, шкуры, еду, вино и, наконец — а это обрадовало меня более всего, — чашу и некоторое количество угла для нее.
— У вас в телестре есть друзья, — сказала худая женщина. Я узнала ее, но не по лицу, а по речи; она была одною из дочерей Сетин. — Не говорите об этом ничего, если вас будут спрашивать.
— У вас есть какое-нибудь сообщение?
Она резко покачала головой и покинула камеру.
— Вы можете передать что-нибудь от меня? Скажите…
Наружная дверь со скрипом захлопнулась, и я услышала, как снаружи прогремел засов.
Я придвинула чашу с углями поближе к решетке, так что немного тепла доставалось и Халтерну, и смогла передать ему несколько одеял. Все еще было холодно, но уже не чувствовала пробиравшего до костей озноба.
— Поведение вашего арикей достойно похвалы. — Халтерн отбил горлышко у одной из бутылок и стал жадно пить. — Тут он берет на себя такой риск, на который я бы не отважился.
Мне удалось также забросить в другую камеру жареную ножку вирацу. Дикарка набросилась на нее и стала рвать мясо зубами. Никто не принес нам что-нибудь поесть, а мучительные спазмы в желудке, причиняемые голодом, затрудняли мышление.
— Мне никогда не следовало бы покидать Таткаэр, — сказал Халтерн, горько упрекая самого себя. — Сфера моей деятельности — это города. Но не копание в грязи в Ремонде. У вас есть сколько-нибудь денег?
— Нет, ни единой медной монетки.
— У меня есть немного серебра. В следующий раз я попробую подкупить охранника, чтобы он вынес наружу сообщение от нас.
Дикарка что-то сказала одной короткой фразой. Халтерн замолчал с раскрытым ртом и уставился на нее.
