Где-то в здании находилось еще много охранников, но целью незнакомца были не они. Вызвав лифт, мужчина прошел в зеркальную кабину, секунду смотрел на панель управления, затем нажал нужный этаж. Тихо жужжа, кабина поползла вверх. Когда электронное табло над дверьми показало цифру «66», кабина замерла. Обычно после остановки лифта створки дверей распахиваются, выпуская и запуская пассажиров, но в этот раз они подозрительно не двигались.
Будто кто-то намеренно не открывал лифт, не желая выпускать находящегося внутри человека…
Но ни одна сила в мире, кроме, пожалуй, ядерного удара, не способна остановить того, кто сейчас находится в кабине лифта. Это знал он сам, это знали те, кто сейчас в животном страхе ожидали его появления в длинном коридоре шестьдесят шестого этажа. Но древняя поговорка гласит: «Надежда умирает последней». А еще кое-кто не так давно сказал, что надежда — очень полезная штука.
Но их всех не спасет и сам Дьявол, заверил себя незнакомец.
Двери раскрылись…
В лифт ударил чудовищной силы огонь из десятков, может даже целой сотни стволов. В грохочущей какофонии выстрелов нельзя было разобрать, какое оружие используют те, что в мнимой надежде пытаются остановить пришельца. Автоматы, пулеметы, карабины… А какая разница? Пришельцу пули не принесли никакого вреда, они всего-навсего прошли сквозь его тело как сквозь туман на улице, превратили зеркала и стены лифта в дуршлаг, выбили глубокие ложбины в бетонной шахте. Да и не все пущенные стрелками пули пронзили незнакомца и не встретили никакой преграды. Автоматчики еще продолжали стрелять в кабину, когда пришелец вихрем вылетел в коридор, принявшись сминать под собой врагов. Ударами рук и ног он перерубал людей надвое, отрывал конечности, сминал черепа, пробивал насквозь животы. Он не удосужился даже завладеть одним из автоматов, чтобы ответить огнем на огонь. Он просто двигался вперед, как движется торнадо, не разбирая дороги и не оставляя после себя ничего целого, ничего живого. Кожаный плащ метался вслед за пришельцем, как траурная фата, как крылья гигантской летучей мыши; в темных очках отражались вспышки выстрелов.
Через минуту длинный коридор, уводящий вглубь здания, а также два его ответвления были усеяны трупами. В воздухе висела плотная пелена пороховых газов, затрудняющая дыхание. Обитые бархатом стены, паркет пола и зеленые потолки цвели кровавыми оттенками — от ярко алого до багрово-черного. Кто-то еще шевелился в общей свалке тел, но пришелец на это не обращал внимания. Повинуясь чутью, он выбрал один из коридоров и пошел прямо до массивных бронированных дверей, отделанных дубом. Что-то готическое присутствовало в их отделке, что-то чуждое восточной культуре.
