Белун, набольший волхв, к столу никогда не садится; он сидит на лежанке, с нее говорит. И вот он и сказал:
— Большой воды!
Мы встали, пригубили сурьи. Сели, отведали кутьи. Молчали.
Набольший волхв опять сказал:
— И острого меча!
Мы снова выпили и снова закусили.
— Храбрых врагов!
Мы выпили. Но только стали закусывать…
Раздался скрип. Это скрипела колыбель. Она сама собою закачалась. То добрый знак! Как колыбель качается, так и корабль плывет. Большой воды ему, острых мечей, храбрых врагов! Я встал…
Но волхв сказал:
— Сиди!
Я сел. А волхв опять сказал:
— Пускай себе плывет. А мы будем смотреть. Он держит путь к чужим богам. Пусть так! Сколько земель, столько богов. И это справедливо. И Хальдер справедливым был. И вот за то я дую в его парус, дую!
И волхв действительно стал дуть на колыбель — и колыбель закачалась быстрее, и заскрипела громче, еще громче. Так другие колыбели не скрипят, так может скрипеть только эта, первая из всех колыбелей. У Хрт и Макьи было трое сыновей, три дочери, и был еще один, подкидыш. Они все семеро — из этой колыбели. А мы — от их детей и внуков, правнуков, праправнуков. Отец мой, Ольдемар, считается от старшего из сыновей, а Верослав от среднего, а я — так Верослав в Тэнграде на пиру кричал — будто от младшего, подкидыша!
— Подменыш — сын подкидыша! — вот как он надо мной глумился.
Хальдер, узнав о том, сказал:
— И ладно, пусть потешится! А мы пока что сходим в Руммалию, а после женишься, дождешься сыновей, а там… Хрт надоумит, а Макья простит!
Но, видно, долго ждать тех сыновей. Пора уже! Я снова встал…
Белун опять сказал:
— Сиди!
Но я сказал:
— Довольно. Насиделись! Я буду слово говорить. При Хальдере, пока он еще здесь, — и я кивнул на колыбель, которая все еще продолжала раскачиваться. — Пусть Хальдер тоже слушает! А то, когда он придет к чужим, но для него своим богам, тогда зачем ему будет все это?!
Белун подумал и сказал:
— Пусть так. Но прежде ты положишь меч. И остальные — тоже.
Я задрожал от гнева, но сдержался. И обнажил свой меч, и положил его на стол. И остальные поступили так, как я. А после они сели. Я стоял. И снова осмотрел их всех и усмехнулся. Но только я собрался говорить…
Как Верослав сказал:
— А ножны? Пусть положит ножны!
— Какие еще ножны?! — гневно спросил я.
— А те, которые ты подменил. Взял ножны Хальдера!
— Вот это уже правильней! — еще более гневно воскликнул я. — Взял, а не подменил. Вот эти, да? — и я снял ножны с пояса и показал их всем…
