А зря! Но кто не ошибается? И вот когда все воины ушли, я повернулся к Белуну — а это наш набольший волхв — и спросил:
— Готово?
Он сказал:
— Готово. Ждут уже.
— Тогда чего стоим?
И я первым прошел мимо Бессмертного Огня, горящего меж Хрт и Макьей, потом я поклонился Хвакиру и бросил ему кость (не кость, конечно же, а золотой диргем, но все, что ты ему ни бросишь, называют костью), потом, уже в самом пороге, снял шапку и вошел простоволосым. В Жилище Прародителей никто не смеет появляться в шапке.
Жилище Хрт и Макьи небогатое: стол, лавки вдоль стола, очаг, лежанка, колыбель. Ни золота, ни самоцветов, ни покрывал ромейских, ни парчи, ни… Ничего! Хрт этого не любит. Он говорит:
— Зачем мне это все? Ни съесть, ни выпить. Только сжечь!
И потому мы всю его добычу и сжигаем. Хрт этим тешится. А Макья смотрит на огонь и плачет. И потому, когда Хрт спит, мы тайно носим Макье всякие подарки. Она их принимает, примеряет, а после прячет. Где? Мы этого не знаем. Но Хальдер говорил:
— За Хижиной. Там у волхвов есть тайные хранилища. И поэтому если вдруг, а всякое случается, ты соберешься выступать в поход, но у тебя будет в чем-то недостача, так ты приди туда и попроси у них.
— У Хрт и Макьи?
— Нет! — и Хальдер засмеялся. — У волхвов. Но тихо попроси, чтобы никто этого не знал. Пообещай, что возвратишь с лихвой. Я часто обещал. И каждый раз возвращал все до последней крупицы. А силой не бери!
Вот так он говорил, так я запомнил. И вот я в Хижине. В дальнем конце стола, у очага, плечом к плечу сидят наши Благие Прародители. Сами они из золота, а глаза у них выложены из зеленых самоцветов, а губы из красных. Зеленый — это зелень, жизнь, а красный — это кровь и, значит, тоже жизнь. А перед ними, как перед живыми, стоят мисы с кутьей и чаши. А в чашах сурья, забродивший мед, настоянный на тридцати трех целебных травах. И также вдоль стола для нас уже были расставлены мисы и чаши. И мы прошли, расселись, соблюдая старшинство. Я, как всегда, сел рядом с Хрт, следом за мной сел Верослав, за Верославом — Судимар, за ним… Ну и так далее. А по другую сторону стола, напротив нас, сели Гурволод, Миролав, Стрилейф, Шуба, Чурпан… Но место Хальдера — между Гурволодом и Макьей — пустовало. Также ни мисы ему не было дано, ни чаши. И это правильно — ведь он уже не с нами, он далеко уже, его корабль плывет к его богам. А мы сошлись не для того, чтобы его кормить или поить, а чтобы вместе пожелать ему большой воды и острого меча, храбрых врагов. Белун так и сказал с лежанки.
