— Никак нет! — бодро отрапортовал он. — Да поразит Инхар стрелой язык того, кто соврет следующим.
— Никак нет! — подхватили остальные караванщики, перепрятывая понадежней кто автомат уззи, кто пакетик героина, а кто и медный лом.
— На нет и суда нет, — тяжело вздохнул таможенник. — Проезжайте.
— Нет, не «проезжайте», — влез суровый представитель комитета. — Еще полагается заплатить пошлину и акциз.
— И акциз? — горько переспросил синьор Перхучо, полез в карман, форменный китель треснул по шву на спине, отставник вздохнул еще тяжелее, достал пачку денег, отслюнявил и протянул Лахудр-гирею.
— О`кей, бывайте здоровы. Анх, уджа, сенеб. Службу несете хорошо, можно сказать, образцово. Так и доложу куда следует, — поспешил бизнесмен вдогонку за караваном, пряча денежки в карман:
— С миру по Шнитке, голому «Виртуозы Москвы».
— Да, настоящий инспектор, — уважительно пробормотал солдатик, расстегивая тесный, как «Запорожец», крючок воротничка, только процессия скрылась из виду. — Таких бы побольше. Жизнь стала бы правильной. С уважением.
— Сопля ты еще судить, — утирая сушившейся на заборе портянкой пот со лба, изрек Перхучо. — Почитай, весь последний год меня терроризирует этот Лахудр. В прошлый раз грабителем прикидывался, в позапрошлый — «крышей».
— Кто же он? — опустились руки у солдатика не по уставу.
— Челнок. Хозяин этого каравана. В следующий раз в степь уйдем и там отсидимся. Как басмачи.
— Просто хозяин?!
— Не просто. — Старший по чину от безнадежности высморкался на левый ботинок. — Дядя у него — сам Евбденикр, нарком пункта приема взяток. И ежели б этот Лахудр по-человечески, мирно водил караваны, я б ему не то что акциз, я б ему еще и НДС платил-возмещал. А он артачится, хочет самостоятельность показать, думает, без дяди обходится. Каждый раз, как срок подходит, у меня душа в пятки. Сегодня видишь, шнобель расквасил, а в прошлый раз в роль вошел, чуть не застрелил.
— Погодите, Евбденикр…
— Во-во. Евбденикр. Тайное распоряжение дал касательно племянничка. Опекать. И не дай бог племянничек догадается. А Лахудр, шайтан его забодай, думает, самый хитрый. Думает, меня, старого волка, обдурил. Шпана.
— Погодите, Евбденикр три дня назад смещен с должности за недостачу. Я в газете читал.
Майор собирался вернуться в караулку, но так и замер. С поднятой ногой.
— Повтори, голубчик.
— Три дня. За недостачу.
— Голубчик, я не ослышался? Именно Евбденикр? — У отставного майора выступили слезы радости. Огромные, как крысы на мясокомбинате.
