Джанет на минутку задумалась:
— Ну, предположим. И что из этого?
— Может, я слишком глуп, но я не вижу никакого смысла в разрушениях и смертях. Стало быть, остаются репортажи и люди. Вот если бы просмотреть все репортажи о последних катастрофах подряд… Может быть, мне удалось бы заметить то, чего я не замечал раньше.
— А что если я сделаю копии и мы вместе просмотрим их вечером? предложила Джанет.
— Значит, до вечера.
* * *
Встретились мы у меня. Запись начиналась с той авиакатастрофы, в которой погиб Сэм.
— Я записала этот репортаж потому, что, по-моему, он удовлетворяет всем условиям. — Джанет замялась. — Но может быть, я просмотрю его одна и позову вас, когда начнется репортаж о взрыве в Эдоме?
— Спасибо за сочувствие, — мягко сказал я, но кажется, я смогу взять себя в руки.
Джанет настаивала, но я не сдался и вскоре пожалел об этом: после первых же кадров у меня из глаз потекли слезы.
Джанет не сказала ничего вроде: «Я же говорила!» Она вообще ничего не сказала, а просто обняла меня и дала мне выплакаться.
Пришлось начать со взрыва в Эдоме. Я молчал и смотрел только на экран.
И вот багровая вспышка вновь взметнула В ночное небо обломки купола и клубы пара. Из окна отеля опять повалил удушающий дым. Медленно, как в кошмарном сне, тяжелый грузовик пробил ограждение и рухнул с эстакады, а после вчерашнего репортажа с бомбой я испытал невыразимую радость от того, что остался жив.
Затем мы еще раз просмотрели все с самого начала, обращая внимание на всякие мелочи. Например, рекламные ролики, вставленные в репортажи. Нет, они каждый раз рекламировали разные компании. Дикторы тоже не повторялись. Время дня — и то не совпадало, как, впрочем, и причины катастроф.
Не считая того, что все репортажи принадлежали МНБС, их связывало только одно: люди, которых интервьюировали после происшествий. Это была полиция. Это были официальные представители. И, наконец, это был Олсоп и Слоан.
— Значит, мы опять возвращаемся к ним, — наконец сказал я. — Почему все время они?
— Сейчас это два наиболее известных политика в Гелиуме. До выборов всего месяца два. По-моему, это в порядке вещей. — Джанет сбросила туфли и забралась в кресло, поджав под себя ноги. Господи, неужели ей так удобно, подумал я, а вслух сказал:
— Может быть. Но кроме них, нам больше не за что уцепиться.
Джанет подавила зевок:
— Ладно. Но предупреждаю: у меня больше нет никаких идей.
Я задумался на мгновение:
— У меня тоже. А вам ничего не удалось выудить из тех клочков, которые я нашел в «Институте Моргана»?
