Например, моему пациенту приснилась пьяная, растрепанная вульгарная женщина. Ему
казалось, что эта женщина — его жена, хотя на самом деле его жена была совсем иной. Внешне
сон представляется абсолютной бессмыслицей, и пациент отвергает его, считая полной ерундой.
Если бы я, как врач, позволил ему начать процесс ассоциаций, он неизбежно попытался бы уйти
как можно дальше от неприятного намека своего сна. В этом случае он закончил бы одним из
своих ведущих комплексов — комплексом, который, возможно, не имел ничего общего с женой, и
тогда мы ничего бы не узнали о значении этого сна.
Что же тогда пыталось передать его бессознательное с помощью своего с очевидностью
ложного заявления? Ясно, что оно как-то выражало идею дегенерировавшей женщины, тесно
связанной с жизнью пациента, но так как проекция этого образа на его жену была неоправданной
и фактически неверной, я должен был поискать в другом месте, дабы обнаружить, что же собой
представлял этот отталкивающий образ.
Еще в средние века, задолго до того, как физиологи выяснили, что в каждом человеке
наличествуют мужские и женские гормональные элементы, говорилось, что «каждый мужчина
несет в себе женщину». Этот женский элемент в каждом мужчине я назвал «Анима». Женский
аспект представляет определенный подчиненный уровень связи с окружающим миром и, в
частности, с женщинами, уровень, который тщательно скрывается от других и от себя. Другими
словами, хотя видимая личность человека может казаться совершенно нормальной, он может
скрывать от других — и даже от самого себя — плачевное положение «женщины внутри».
Именно так и обстояло дело с моим конкретным пациентом: его женская сторона пребывала не
в лучшей форме. Его сон фактически сообщал ему: «Ты в известном смысле ведешь себя, как
падшая женщина», и тем самым давал ему необходимый шок. (Этот пример, конечно, не должен
быть понят как доказательство того, что бессознательное озабочено «моральными» нарушениями.
Сон не говорил пациенту: «Веди себя лучше», — а просто пытался уравновесить перекошенную
природу его сознательного разума, который поддерживал фикцию, что пациент — совершенный
джентльмен.)
Легко понять, почему сновидцы склонны игнорировать и даже отрицать послания своих снов.
Сознание естественно сопротивляется всему бессознательному и неизвестному. Я уже указывал
на существование среди первобытных племен того, что антропологи называют «мизонеизм», —
глубокого и суеверного страха нового.
