«Идет! Идет!» — кричали изнутри дети.
Стебель розы Иоан Аркадьевич скрыл под пальто; шипы проникали через свитер, тревожа.
В голове дозревал план незаметного и дипломатичного вручения этого стебля Арахне. Мысль о возможной ревности остальных жен колола сердце Иоана Аркадьевича сильнее физических шипов.
Дверь открыла Магдалена с полотенцем на голове. Наскоро поцеловав ее куда-то в полотенце, Иоан Аркадьевич увернулся от порыва снять с него пальто и скользнул в ванную — там, по счастью, никого не было, можно зашпингалетиться…
— Арахна! Пусть Арахна в ванную, пожалуйста, зайдет! — закричал Иоан Аркадьевич как можно невиннее.
Женщины нехорошо переглянулись. Алконост опустил приготовленный смычок и пнул Толика.
Сама Арахна быстро отложила Джека Лондона, которого она, зевая, читала Гуле Маленькой, и полетела в ванную.
Заскочила вовнутрь и, следуя пантомиме Иоана Аркадьевича, защелкнула шпингалет.
Иоан Аркадьевич, торжественный, стоял на фоне изувеченного кафеля и протягивал ей «Черного принца».
— К-к-какая пре-елесть! Мне? М-ммм. Пахнет розой, — сказала она, поднеся букет к носу. — А где ш-шампаньское?
— Тссс. Поставь куда-нибудь. И спрячь, — предупредил Иоан Аркадьевич.
— К-кудаа? — скривилась Арахна. — Заревнуют. А, п-придумала.
И, вылив из бутыли остатки сомнительного шампуня, вонзила в нее стебель.
— Т-так, значит, г-гудеть не будем… Н-ну, не думай, что я п-примитивная и не ценю.
Мгновенно оплетя шею Иоана Аркадьевича своими тонкими, в микроскопических волосках, руками, впилась в его губы. Он пошатнулся.
— Арахна… Арашенька… Брюки хоть им оставь!
— Н-не оставлю.
Хрупкий шпингалет едва сдерживал напор, обрушившийся на дверь.
— Пустите! Пустите, слышите, мне надо в туалет! — взывала Магдалена.
— Я мою руки… — извинялся Иоан Аркадьевич.
— Крикни, что у тебя понос (шептала Арахна) …а ты?… что у меня тоже… (смех).
Новая порция ударов.
— Бесстыдница! Издевательство какое! Да что ж такое, сестры! — плевалась гневом Магдалена.
— Дерни сильней, сестра! — подначивали остальные.
— Мяяяу! — выла Маряся.
…Вышел Иоан Аркадьевич.
Вышла Арахна.
В Зале, видимо, только закончилось экстренное совещание; жены, наспех создав на лицах выражение «а ничего и не случилось», разбредались по своим углам и заботам. Алконост угрюмо ковырял линолеум острием смычка.
— А-што-ож-эта-а-тако-о-ое? — заголосила в ванной несчастная Магдалена.
Что ее больше потрясло: бордовый, сложенный в дорогостоящий поцелуй бутон «Черного принца» или вылитые запасы шампуня?
