— Нет!!! Не знаю, — ресницы юноши дернулись, но монастырская школа была хорошей — на лице его ничего не отразилось. Он пояснил, — Я был старшим в семье, но мой отец отдал меня за долги служить Обители.
Это что-то новое! Хотя… глушь, дикость, варварство… У Клодия не было сыновей, но честь гражданина и патриция предписывала ему скорее самому броситься на меч, чем подвергнуть бесчестью свою фамилию.
— Вот как… — искренне посочувствовал трибун.
— Ничего… — Лей улыбнулся немного застенчиво, — Если бы не это, я до сих пор не знал бы ничего, кроме сохи и бороны!
— Теперь ты знаешь молитвы и монастырский уклад, — усмехнулся трибун.
— Не только! — возразил юноша, — Я умею сражаться, и раны кое-как присмотрю. А в монастыре есть книги — на всех языках мира!
Его по-северному светлые глаза горели восторгом. Клодий поразился. И лишний раз убедился, что мальчишка стоит того, что бы вытащить его из здешнего болота.
Далеко пойдет! Монахи свою роль уже исполнили, не позволив зачахнуть в крестьянском сыне уму и любознательности. Стоило пристроить его к делу, пока устав и вера еще не иссушили в нем жажду нового и большего, нежели отвела ему судьба.
— Догадываюсь, ты был прилежным учеником! Но неужели тебе не хотелось увидеть мир собственными глазами?
Юноша страшно смутился.
— Возможно, если бы я стал миссионером… Или прославился бы благочестием, что бы меня отправили наставником в дальние храмы…
Клодий усмехнулся тоске в его голосе: мальчишка и впрямь не так прост. Он, конечно, жаждет совершенства духа, но ради собственной цели. Одной этой фразы, было достаточно, что бы понять: свободное от молитв и тренировок время, юноша проводил над книгами, стремясь душой прочь из очерченного ему по рождению круга.
И рассуждал парень здраво: учитывая его двусмысленное положение и чаяния, монашество для него было лучшим выходом, если не единственным.
— Но ведь тогда, ты все равно остался бы связан Уставом и обетами, ограничения которых тяжки и весьма спорны! В чем достоинство службы не отвечающим тебе богам?
Кроме того, я достаточно знаком с различными культами — ты знаешь, Республика не запрещает никаких богов, — и потому могу сказать, что через некоторое время ты окажешься связан настолько, что утратишь себя, и уже сам не захочешь покидать Обитель…
Не зависимо от того, насколько верны были заключения трибуна, — он бил без промаха в те места, которые были наиболее уязвимы. Юноша изумленно молчал, собираясь с мыслями.
