— В таком виде он куда лучше.
— Плутишка, — сказал граф, беря его за ухо, — мы с тобой коллеги: оба занимаемся украшением, ты — стен, а я своей груди. Узнаете ли вы свои произведения, дорогой Шиннер? — спросил граф, указывая художнику на плафон.
— Ваше сиятельство, я сознаю, что напрасно выдал себя из хвастовства за прославленного художника; тем более чувствую я себя обязанным не ударить лицом в грязь и прославить имя Жозефа Бридо.
— Вы взяли меня под свою защиту, — перебил его граф, — и я надеюсь, что вы не откажете мне в удовольствии вместе с зубоскалом Мистигри отобедать у меня.
— Ваше сиятельство, вы и не подозреваете, на что вы идете, — сказал озорник. — Голодное брюхо к учтивости глухо.
— Бридо! — вдруг воскликнул граф, что-то вспомнив. — Не родственник ли вы одному из самых ревностных слуг Империи, начальнику дивизии, погибшему жертвой своего усердия?
— Я его сын, ваше сиятельство, — ответил Жозеф, поклонившись.
— Рад видеть вас у себя, — сказал граф, пожимая руку художнику. — Я знал вашего отца, и вы можете рассчитывать на меня, как на… американского дядюшку, — прибавил он, улыбнувшись. — Но вы еще слишком молоды, чтобы иметь учеников; чей ученик Мистигри?
— Моего друга Шиннера, который уступил его мне на время, — ответил Жозеф Бридо. — Его зовут Леон де Лора. Ваше сиятельство, вы не забыли моего отца, соблаговолите же вспомнить о том из его сыновей, который обвинен сейчас в государственной измене и предстанет перед судом пэров…
— Да, верно! — сказал граф. — Я не забуду, можете быть спокойны. Ну, а вы, князь Кара-Георгиевич, друг Али-паши, адъютант генерала Мины… — сказал граф, подходя к Жоржу.
— Вы это о нем?.. Да ведь это мой младший клерк! — воскликнул Кроттá.
— Вы ошибаетесь, Кроттá,- строго сказал граф. — Клерк, рассчитывающий со временем стать нотариусом, не бросает важных документов в дилижансах на произвол судьбы. Клерк, рассчитывающий стать нотариусом, не тратит двадцать франков в трактирах между Парижем и Муаселем! Клерк, рассчитывающий стать нотариусом, не рискует своей свободой, рассказывая всем, что он перебежчик…
— Ваше сиятельство, я мог забавы ради дурачить пассажиров, но… — начал было Жорж Маре.
— Не прерывайте его сиятельство, — остановил его патрон, как следует ткнув в бок.
— Нотариус должен смолоду быть скромным, осторожным, проницательным и уметь разбираться, кто министр, а кто лавочник…
— Я признаю свою вину, но документов в дилижансе я не оставлял, — сказал Жорж.
