В Лицее нас встретили Катков и Соловой (распорядитель бала) и свели в залу. Все было очень красиво и богато, и я чувствовала себя такой счастливой и веселой. Пришел Ваничка после первой кадрили, когда я стояла около стола с виноградом. Мы немного поговорили о пустяках, потом он меня спрашивает: „Eh bien?“.[142] Я показала на грудь и говорю: „C'est la“.[143] Он тоже говорит „C'est la“.
Он взял мою руку, и мы пошли странствовать по всему Лицею, чтобы найти уединенный уголок, где бы передать друг другу свои карточки. Наконец вошли в маленькую гостиную, думая, что она пустая, но там оказались какой-то monsieur с madame. „Счастливый, как я хотел бы быть на его месте“. Я ужасно огорчилась: „А кто эта дама?“ — „С вами, конечно“. Я успокоилась, и в коридоре, пока никого не было, я вынула свою карточку и отдала ему, но не успела взять его. Пришел мой кавалер на вторую кадриль. После нее, конечно, опять пришел ко мне Ваничка, и мы стали соображать, как быть. Он принес мою sortie de bal,[144] и мы отпороли кусочек подкладки и хотели ее положить между подкладкой и бархатом, но и это нам показалось неудобным, тем более что к нам подошел Уваров, Сухотин, и мы пошли вальсировать „pour changer“.[145]
Мы только друг с другом и вальсировали весь вечер, и весь вечер были неразлучны, болтали вместе, и когда музыка очень нас воодушевляла, мы пошли сделать тур вальса и возвращались. Третья кадриль началась, и мы пошли на наши места. Я говорю: „Неужели у нас есть визави?“ — „Как глупо, что я не догадался, к несчастью есть, но мы это сейчас устроим“. И действительно, мы предложили une contredanse constante,[146] на что наши визави согласились.
Хотя мы были в толпе, но нас никто не замечал, до нас никому дела не было и мы были заняты только друг другом. Он мне передал свою фотографию, и я ее положила за лиф, почти не посмотревши, но насколько я видела, она мне понравилась. „Я сделала огромную глупость, князь, что я вам дала свою карточку“. — „Нет, скорее, что вы взяли мою. Разве вы не верите, что никогда, никто не будет знать этого?“ — „J'espere que vous n'abuserez pas de ma confiance?“. — „Non, je vois que vous ne me croyez pas“.[147] Лучше возьмите ее назад. Графиня, неужели вы мне не верите?» — «Верю». Разве можно было не верить этим честным, правдивым глазам?
«Графиня, графиня, чем все это кончится?» Не все ли равно, было бы теперь хорошо, конец какой сам придет, такой и будет. «Есть только один конец». — «Я его не хочу, я его не хочу!» — «Почему?» — «Потому что мне нужно мужа qui me domine,
