Дорога ужасная. Вчера поехали в церковь на плащаницу, лошадь чуть не потопили, и когда приехали, священника не было дома, и мы ждали полтора часа. Все-таки не дождались и уехали. Если дорога будет хороша, то приедут к нам Дельвиг, но надежды мало, потому что вода все больше разливается.
Андрюша стал такой смешной. Ему теперь полтора года; он начинает говорить, но еще не ходит.
К заутрене и к обедне я не поеду, потому что горло болит. В пятницу и нынче я ничего не ела, кроме хлеба и воды, и нынче утром выпила чашку чая.
29 мая 1879 года. Вторник.
Вчера приходили к нам двое слепых и пели разные песни: «Книгу Голубину», «Федора Тырина», «Лазаря» и т. д.
Сережа и Илюша держат экзамены. Сережа — в седьмой, Илюша — в четвертый класс гимназии >4.
Кузминские уже месяц как у нас живут. Его определили в Харьков, и он теперь там. Тетя Таня в нынешнем году очень мало поет. Это очень жалко, я так люблю ее слушать.
Яблоков в нынешнем году совсем не будет, а земляники, напротив, очень будет много; она скоро поспеет.
Третьего дня мы ездили на Козловку, чтобы видеть императора, но не видали, потому что в поезде, который мы видели, его не было, а другого мы не дождались. Один гимназист сказал про меня другому, что я — «jolie fille».[12]
Грибов белых ужасно много, но все червивые. Мы теперь еще не ходим за грибами, потому что уроки не кончились.
Нашей Анни какой-то англичанин сделал предложение, и она через год выходит замуж. Жена и сын m-г Nief приехали и поселились в избе на деревне. Она все скучает и хочет ехать назад в Женеву, но ее удерживает petit Paul.[13] Отец его не хочет с ним расстаться, а оставить одного без матери не может.
31 мая. Четверг.
Спала нынче у мама, потому что папа уехал в Пирогово, а оттуда проедет в Покровское к Николеньке Толстому. Он очень болен: у него был тиф, потом он поправился, а теперь опять ему хуже. Он, главное, что ужасно упал духом и все плачет и говорит, что он не вынесет болезни и умрет >5.
Нынче я целый день ужасно скучаю и не знаю, что мне делать: я не могу с маленькими в куклы играть и мне совсем нечего делать. Я один день сделала платья и играла с big Машей, а нынче сказала, что не буду с ней больше играть, а она обиделась, говорит, что я ее прогнала, и теперь точно как будто я со всеми перессорилась. Теперь я не знаю, что я все лето буду делать. Ну, встану утром, буду писать, дневник, потом поработаю, — конечно, одна все, — потом мне целый день делать нечего. Вот Сережа совсем другое дело. Он пойдет рыбы половит, пойдет гулять, за грибами, за ягодами, а я завишу, во-первых, от Анни, а во-вторых, от маленьких детей. Если они не хотят идти, гулять, то я тоже должна оставаться дома и скучать. Им хорошо, их четыре девочки, а я совсем одна: ни к большим, ни к маленьким.
