— Мне так хотелось сказать ей что-нибудь такое в течение последних пяти лет, — произнёс Фрэзер почти с удовлетворением. — Всё-таки в погибшей карьере можно найти какое-то утешение. Никогда бы не подумал.
— Давайте вашу историю, док, — терпеливо сказал я.
— Вы услышите её, мистер Бойд, — быстро ответил он. — Вам уже так много известно, что при желании вы сами могли бы докопаться до остального. В день вашего визита у меня был ещё один посетитель. Он знал все о вас и Блэрах. Он сказал, что вы заключили пари с Блэром, что он не сможет держать специалиста в заблуждении в течение пятнадцати минут.
— Пока все верно, — но ведь здесь была какая-то зацепка?
Он утомлённо кивнул.
— Этот человек сказал, что хочет сыграть шутку с Николасом Блэром, но нуждается в моём содействии. Я был раздражён всей этой затеей, раздражён на вас за то, что вы заставляли меня тратить время на такой вздор, раздражён на Блэров за участие в нём и раздражён на этого человека, желающего завести дело ещё дальше. Я вышел из себя и хотел вышвырнуть его из кабинета. — Он мимолётно улыбнулся. — Или хотя бы попытаться сделать это.
— И тогда появилась зацепка? Скажем, деньги?
— Вот именно, скажем, деньги, — кивнул Фрэзер. — Он был чрезвычайно вежлив и говорил извиняющимся тоном. Он признавал, что затея выглядит абсурдно, но ему очень хотелось бы осуществить её. Он намекнул, что у всех участников денег больше, чем здравого смысла. Если бы я нашёл возможность не препятствовать этой, в конце концов, безобидной шутке, он несомненно найдёт возможность пожертвовать моей лечебнице три тысячи долларов.
Я закурил, ожидая продолжения рассказа.
— Вы заметили почти абсолютную тишину в лечебнице, мистер Бойд? — тихо спросил Фрэзер. — Полагаю, что да, и, вероятно, вы объяснили её акустикой здания или чем-нибудь более зловещим, вроде стен с мягкой обивкой?
— Да, — сказал я.
— Объяснение простое, мистер Бойд. Лечебница в настоящее время пуста, так как нет пациентов. Я сохраняю минимум персонала для поддержания видимости в расчёте на возможных клиентов, но это и все. Три тысячи долларов имели и имеют для меня большое значение.
— Значит, вы согласились на этот спектакль за три тысячи долларов? Дальше!
Он поёжился.
— Наверное, вы правы, представляя это таким образом, — сказал он. — Вы знаете, что произошло во время встречи с Блэром. И вы знаете, что миссис Блэр подписала бумаги. Я тоже подписал их, но подписи одного врача недостаточно, чтобы сделать заключение законным, так что эти подписи ничего не стоили. Блэр никогда не был законно признан невменяемым, как не было и настоящей попытки сделать это. Днём этот человек появился снова. Он был в восторге от того, как развивались события и попросил ещё об одном одолжении — предоставить Блэру удобный случай для побега поближе к вечеру. Я согласился, и мы договорились о деталях. Идея оставить машину прямо перед дверью, принадлежала ему. Итак, Блэр бежал, а я получил свои три тысячи долларов и беспокоился только о своей машине. После этого появился мой новый знакомый и сказал, чтобы я предупредил полицию, что из моей лечебницы сбежал сумасшедший, опасный маньяк по имени Николас Блэр. Я начал смеяться, пока не понял, что он говорит серьёзно. Я стал проклинать его. Тогда с чрезвычайной вежливостью он рассказал мне шаг за шагом, что я натворил, как это будет выглядеть на суде и что подумают обо мне коллеги-медики.
