В фюзеляже творилось что-то невообразимое. Грохот летающих по фюзеляжу кинобанок смешался с криком пассажиров. Тамара Лаптева в обнимку со штативом плавала под потолком. Начальник ГСМ Генри Григорьев с трактористом Иваном Дергилевым из положения лежа ловили как могли кинобанки, спасая женщин от травм. Почти все металлические кресла сложились, от чего пассажиры вынужденно приняли умопомрачительные позы. Привязные ремни у некоторых оказались аж на шее. Завскладом Тураев валенками на длинных ногах удерживал плечи противолежащей пассажирки. Один взгляд запечатлел уникальную картину невесомости. «Молодцы пассажиры, держатся героически», – подумал я. Во всяком случае к 15 шпангоуту не сместятся, а значит – не нарушат предельно допустимой центровки. В нашей ситуации фактор жизненно необходимый.
аналогичной ситуации у командира самолета Ефима Дементьева второй пилот Наиль Агишев не пристегнул привязные ремни, то же самое сделала и единственная молодая пассажирка. От удара воздушного потока Наиля выбросило из пилотской кабины в фюзеляж. В паре с девушкой Наиль пролетел через весь фюзеляж и грохнулся к двери 15-го шпангоута, украсив себя синяками и шишками. Ефим, с присущим ему юмором, серьезно спросил Наиля:
– Зачем ты так крепко обнимал незнакомую девушку?
Второй пилот ответил не менее серьезно:
– Боялся вылетит из самолета, а потом доказывай прокурору, что не мы выбросили пассажирку над перевалом.
А ведь могло такое случиться, откройся грузовая дверь от удара. Как бы то ни было, а случай получил огласку, подтвердив аксиому, что перед природой все равны и рангов она не признает. Мы с Анатолием Панаевым болтались в полувзвешенном состоянии, ударяясь головой о что попало, благо шапки были на головах.
Двигатель ревел на полную мощь, но, как мне казалось, самолет падал хвостом вниз с каждой секундой приближаясь к вязким путам мрачной облачности. И вот они, облака. В кабине наступила темнота.
– Погибаем! – закричал Панаев.
– Не шуми, Толя, пассажиров напугаешь, – как можно спокойнее говорю второму пилоту по СПУ. – Лучше крепче держи сектор газа.
Анатолий только прибыл к нам после окончания Краснокутского летного училища и это были первые его полеты. Немудрено было растеряться в такой обстановке, не имея никакого опыта.
До вершины горы 1721 метр оставалось 200 метров по вертикали и шанс на выживание у нас имелся, хотя все опытные летчики знали, что значение всех высот превышало истинные показания на 300-400 метров. Резкой дачей «ноги» продолжаю искать встречные восходящие потоки, но… увы, их пока нет. Рули абсолютно не эффективны. «Если самолет так стремительно падает, именно падает, по-другому и не скажешь, значит нас засасывает в какое-то ущелье, – размышляю я. – Поток должен отразиться от какой-либо встречной скалы, в этом наше спасение». Высота 1700, 1650. В облаках не видно ни зги. Передаю Кузнецову:
