— Я всегда думал, что автоматические навыки не пропадают, — пробормотал Адам ей в висок. — Например, умение водить машину.
При мысли о том, что Адам все-таки ей не поверил, ее голос поскучнел, увял.
— Это не мой случай.
Ей пришло в голову, что она, наверное, не справилась бы со всеми трудностями, не окажись рядом с ней Роб. Она понимала, что ей следует рассказать Адаму о Робе, но что-то удерживало ее от этого шага. Она чувствовала непреодолимую усталость, и ей было неимоверно трудно вспомнить, почему, собственно, так важно было хранить тайну.
— Тебе удалось заново научиться очень многому, — заметил Адам.
Она сонно пробормотала:
— Слава Богу, что есть телевизор.
— Так ты именно это имела в виду, когда говорила мне, что многому научилась из телеигр?
Не показалось ли ей по его интонации, что он поверил ей? Может быть, Адам даже начал понимать, почему она все эти годы молчала о своей амнезии?
— Мне было тяжело первые месяцы, — прошептала она. — Страшно. Но сейчас все это позади. Я переехала в Мэн и начала жить сначала.
— Ты очень многое скрыла.
— Я была истинной затворницей.
В ее утомленном мозгу пронеслись картины девятилетнего одиночества в этом доме. Она почти не выходила на улицу, проводила время за вышивками, телевизором и книгами, сотнями книг по всевозможным темам. Как только она заново научилась читать, ей надо было ликвидировать свое отставание как можно скорее. «Пора заканчивать период приспособления», — говорила она себе. Никто не беспокоил ее. Штат Мэн оказался идеальным местом для ее выздоровления, чудаков там было столько, что никто не удивлялся тому, что человек ведет уединенный образ жизни.
Лорен подавила зевоту. Она боялась уснуть, но в то же время ей не хотелось подвергаться неизбежному допросу. Сейчас Адам молчал, но она хорошо знала его. Он сейчас обдумывал свои вопросы. Рано или поздно он потребует от нее ответа, а она не была готова к этому сейчас, когда у нее в голове такой сумбур. Подвергнуться риску еще одного кошмара вдруг показалось ей меньшим из двух зол. Сон превратился в путь к спасению. Лорен решилась и закрыла глаза.
До нее донесся мягкий, но настойчивый голос Адама.
— Что ты помнила, когда пришла в себя? Лорен замерла. Вот оно: вопрос, которого она боялась больше всего, вопрос, на который она не могла ответить, не вызвав целую серию дальнейших расспросов. Он только огорчится, если узнает правду, убеждала она себя.
— Адам, давай отложим этот разговор, — сказала она. — Я очень устала.
