Господи, всего четырнадцать лет!
Кэролайн припомнила то время, когда ей самой было столько же. В чем-то еще ребенок, но во многом уже женщина – сложное, противоречивое самоощущение. И никогда не знаешь, какая ипостась выскочит на поверхность в той или иной ситуации. Острое, жутковатое осознание того, что твое тело постепенно – чуть ли не поминутно – изменяется. Взгляды мужчин, оценивающих твои новые формы, и практически за одну ночь изменившиеся правила взаимоотношений с окружающими.
А одиннадцать… Кэролайн вспомнила себя и в этом возрасте. Это тоже было ужасно, но несколько иначе. Жизнь тогда уже перестала казаться простой. В одиннадцать лет она осознала, что в мире много гадкого и отвратительного. Она еще не понимала сути различных явлений, однако уже чувствовала, что во вроде бы безобидных детских играх таится некая опасность. То был период, когда перестаешь бояться спрятавшихся под кроватью чудовищ, которые могут схватить тебя за ногу и утащить в преисподнюю.
Нет, она не согласилась бы вернуться в прошлое и заново прожить те годы ни за какие богатства мира. Она достаточно гладко миновала детство и юность только потому, что рядом с ней всегда находилась любящая и заботливая мать. А если бы ее передали на попечение совершенно чужого, властного и деспотичного человека, лишь по обязанности готового заботиться о ребенке… Кэролайн проглотила подступивший к горлу комок. Нет, совесть не позволит ей остаться в стороне.
– И где вы собираетесь нас… – Она запнулась, охваченная непростым чувством, придавленная тяжестью внезапно свалившейся ответственности.
– Разместить? Поселить? – подсказал Дрейтон.
– Я думаю, здесь больше подходит слово «заточить».
Он проигнорировал ее сарказм.
– Нынешний великосветский сезон уже завершен, и почти все разъехались по своим поместьям. У вашего отца, естественно, тоже было имение, которое после его смерти перешло в мою собственность наряду с другим имуществом. Я решил, что мы поселимся там и проведем эту осень в подготовке: вы должны усвоить все, что требуется знать юной леди, впервые выходящей в свет.
Похоже, этот Маккензи не лучше ее понимал в тех специфических задачах, которые им предстояло решить. Что не сулило ничего хорошего. Однако жребий был брошен, и оставалось только надеяться на лучшее.
– Хорошо, я поеду с вами, но у меня есть три условия.
Дрейтон вскинул брови:
– А именно?
– Во-первых, – начала Кэролайн, уверенная, что настойчивым требованием можно добиться большего, нежели деликатной, заискивающей просьбой, – вы должны поручить ведение моих счетов надежному и толковому управляющему. Я не хочу, чтобы то, ради чего мы с матерью трудились столько лет, пошло прахом.
