– Не тяжело, – улыбнулась она, пошлепав Егорку по попе. – Это же мой котенок. Да? – И они с сыном потерлись носами, в самом деле как кошки. – Видишь? Я же говорю – котенок мой.
После обеда Марина с Егоркой прилегли в спальне, она тихонько рассказывала ему на ухо сказку до тех пор, пока он не задремал, посапывая носиком. Тогда Коваль осторожно выбралась из-под одеяла и вышла из спальни, спустившись в каминную к кайфовавшему в кресле с сигаретой и банкой пива Хохлу.
– Опять? – возмутилась она, отбирая у него жестянку. – День Сурка – вхожу в комнату, а там ты с банкой пива!
Хохол засмеялся, привлекая ее к себе и усаживая на подлокотник кресла.
– Не могу отвыкнуть, из стакана не тот вкус, сама попробуй.
– Я не пью пиво.
– А почему, кстати?
– Не знаю. Возможно, потому, что хорошо помню, как мать с утра за пивком бегала, чтобы здоровье поправить. А возможно, потому, что любовники сразу к дорогим напиткам приучили. – Марина улыбнулась, чмокнув Хохла в щеку. – Разозлился?
– А должен?
– Ну-у-у… хотелось бы… – промурлыкала она, чуть сжав зубами мочку его уха. – Ты разозлился бы… сгреб бы меня в охапку… отнес к себе…
– Говори… – Хохол закрыл глаза, прислушиваясь к постепенно захватывавшему его возбуждению.
– Ты содрал бы с меня халат… а под ним, сам знаешь…
– Все, хватит, идем ко мне! – не вынес Женька, подхватывая ее на руки и унося в свою комнату, где бывал теперь редко, только переодевался. Он сделал все именно так, как Коваль ему рассказала, не упустил ничего, основательно замучив ее и оставив на теле пару синяков. Заметив, наконец, что она устала, Хохол выпустил ее тело из своих ручищ, бережно укрыл одеялом и прошептал на ухо:
– Котенок мой… ты самая лучшая…
– Принеси попить, во рту пересохло, – тоже шепотом попросила Марина.
Женька принес минералку, поднес стакан к ее губам, и Коваль жадно выпила воды, немного отдающей лимоном. Хохол смотрел с нежностью, это было так странно и трогательно, ему удивительно шло это выражение лица. В такие моменты никто и не подумал бы, что почти половину жизни этот человек провел за решеткой.
– Жень… полежи со мной, пока Егорище не проснулся, – попросила Марина, сворачиваясь в клубок.
– Конечно, родная, я ведь знаю, как ты любишь так полежать. – Он устроился рядом, обняв ее и дыша в шею. – Поспи, пока есть время, а я на тебя посмотрю, на мою красавицу… Знаешь, я помню, как впервые тебя увидел. Я еще тогда подумал – а грудь у этой ляльки настоящая или нет?
