Они переломают мне ноги, чтобы я не сбежал, закуют в кандалы и посадят в клетку, на которую наложат охранительные чары, а для надежности еще запаяют.
– У меня нет ни малейших сомнений.
– Черт. – Когда тебя вот так чем-нибудь оглоушат, поневоле перейдешь к односложным словечкам. – Черт. Я? Ключ? Интересно, каким образом меня вставят в замок?
– Не забывай, что, когда речь идет о религии, а также о магии, многое следует понимать метафорически и символически. Любая религия – ожившие метафоры и символы.
Обычно такая болтовня доводит меня до исступления. Но я слишком устал, чтобы лезть на рожон.
Дин принес поднос с едой. Я окинул взглядом гигантскую телячью отбивную, овощи, громадный вишневый пирог, кружку пива под стать одному из аваров – и тяжело вздохнул.
– А нет какого-нибудь метафорического способа надрать символам задницу, чтобы они оставили меня в покое?
– Сомневаюсь. Сколь жалкими они бы ни были – это боги. А ты – простой смертный. История этого мира, населенного множеством народов, учит, что богов можно либо умилостивить, либо одурачить.
– Тоже мне, новость! Скажи лучше, как я ухитрился стать ключом? И когда успел?
– У меня есть теория, но озвучивать ее, на мой взгляд, несколько преждевременно.
– Бред какой-то! – Друг называется. Настолько гордится своей непогрешимостью, что не скажет ни слова, пока не будет уверен на все сто. – Я же не требую от тебя...
– Несмотря на то, что времени в обрез, тебе необходимо отдохнуть. Некоторое время я еще смогу поддерживать иллюзию твоего отсутствия. Ложись спать. Да, кстати, постарайся впредь не пользоваться той веревкой, которую позаимствовал у своей Магодор.
– Я и сам сообразил.
– Рад, что у тебя хватило ума. Иди спать, Гаррет.
Кровать показалась мне кусочком небес со взбитыми сливками вместо простыни.
Ночь пролетела слишком быстро. Какой-то ловкач выкрал из нее четыре лучших часа. Жестокое пробуждение сопровождалось еще более жестоким солнечным светом. Кто-то раздернул шторы на моем окне, и лучи солнца хлестнули меня по лицу точно кнутом. Я отвернулся, попытался, вообразив себя дикой свиньей, зарыться под одеяло, но все было бесполезно – нет врага беспощаднее, чем солнце.
Я помнил, что, перед тем как рухнуть в кровать, закрыл дверь. Однако та была распахнута настежь. Возможно, это означало, что Дин начал мстить. Как по-вашему, приятно просыпаться под вопли Попки-Дурака, восседавшего на двери и без труда увернувшегося от пущенного моей рукой башмака?
