Жаворонок крепко стиснул зубы. Процедил:
– Да, бля... Проморгали мы, прохлопали. Из Одессы ты, значит? Ну ничего. Мы прошерстим ваш одесский комсомол. Мы вытравим это ваше осиное гнездо. Выжжем его каленым железом.
Впервые за всю беседу на лице Соломона отразилась тревога:
– Они-то при чем? Не трогайте никого, это же я, и только я. Это мое дело! Другие-то ни в чем не виноваты!
Но Жаворонок уже мысленно потирал руки. Все-таки он намыл крупицу золота в пустой породе. Ему будет о чем доложить по инстанции. Конечно, его могущественному шефу наплевать на какой-то там одесский комсомол, но лишней такая информация никак не будет.
Он прищурился:
– Хорошо. Я промолчу, но только в обмен на твое сотрудничество. На правду. Ты расскажешь мне всю правду о ваших шашнях с немцами. А я попробую забыть про вашу комсомольскую организацию.
Он лгал, конечно.
Красавчик напряженно размышлял.
– Нет, – проговорил он после долгой паузы. – Мне не о чем рассказывать. Все наши шашни – уколы в живот и руки.
Жаворонок о чем-то задумался.
– Вы с Остапенко были в разных лагерях, – сказал он наконец, как будто разговаривал сам с собой – настолько был погружен в свои мысли.
Соломон лихорадочно пытался сообразить, к чему на сей раз клонит эта сволочь. Эх, нет здесь стальной балясины... Эта тварь ничем не лучше Месснера. Да... стало быть, эсэсовца звали именно так, надо, на всякий случай, запомнить.
Он вообще старался все в жизни запоминать, ибо неизвестно, когда и что пригодится.
И ничего не ответил.
– Кто был у вас комендант?
Красавчик назвал фамилию.
– А врач?
Тот назвал и врача.
Жаворонок вновь погрузился в раздумья.
О чем он размышлял, Красавчик так и не узнал. Допрос закончился, закончился внезапно и – ничем.
...Его отвели в каюту. Их с Сережкой держали порознь.
Пристегивать их никто не пристегивал, потому что с подводной лодки сбежать нелегко. А лодка шла своим курсом. И Сережке, и Соломону, хотя общаться они не могли, одинаково казалось, что они находятся лишь в середине смертельно опасного маршрута. Могло оказаться и так, что пройдено даже меньше половины.
