В безликой рябой полосе шпал, стелящейся под колеса, проявились четкие перекладинки. Поезд замедлил ход.
– Ты что? – Есенин метнул взгляд на машиниста.
– Семафор, – указал вперед Егор Кузьмич, – Здесь разъезд. Нужно встречный пропустить.
Состав остановился, стряхнув с колес навязчивый перестук. Тепловоз утомленно вздыхал. В сгустившейся тишине Есенину стало неуютно. Он новым взглядом осмотрел разношерстную компанию, скопившуюся в тесной кабине. Слишком много лишних свидетелей появилось в его жизни за последний день. Этот вопрос надо решать. Пора рубить хвосты.
Послышался нарастающий грохот встречного.
– Всем пригнуться! – скомандовал Есенин. Он сам присел и посмотрел на ухмыляющегося сверху Ныша: – И тебе тоже.
Слова были произнесены медленно, с расстановкой, ледяным тоном уверенного в себе начальника. Ныш нехотя подчинился.
Стук колес пронесся гремучей змейкой и стих. Есенин распрямился:
– Ну, поехали, – торопил он машиниста.
– Вот теперь можно, – дождавшись зеленого света, согласился Егор Кузьмич.
Поезд тронулся. Есенин следил за действиями машиниста и отметил, каким рычагом набирается ход.
Серая хмарь на небе рассеивалась. Безбрежная степь легко впитывала влагу, не оставляя луж. Вор закурил.
– Туркестан скоро? – равнодушно спросил он машиниста.
– Минут через сорок будем.
Егор Кузьмич подозрительно покосился на старшего из бандитов, захвативших поезд. Он до сих пор не мог отойти от стресса – вида привязанной к рельсам девчушки. Кто она – сообщница или жертва?
Есенин отошел к Нышу и что-то шепнул.
– Лучше сразу до Арыся доехать, – возразил Ныш.
– Мне все равно домой надо. Старуху повидать и инструмент взять, – тихо сказал Есенин. – Старуха меня ждет. Не приеду – в ментовку сдуру может сунуться с расспросами, – объяснил он ухмыляющемуся напарнику и громко скомандовал: – Я знаю, что лучше! Вяжи их! К креслу крути!
Ныш усадил безропотного Карима в левое кресло, обхватил веревкой, затянул узел на спинке. Заколова он веско предупредил пистолетом, пихнул животом к спинке кресла и обвязал веревкой две фигуры сразу. Затем он подошел к машинисту:
– Руки в брюки!
– Что? – не понял Егор Кузьмич.
– Бросай рулить! Руки в штаны, живо! – Он жестко пихнул машиниста в глубь кресла и, корчась от напряжения, старательно привязал его.
Поезд мчался вперед, осиротевшие ручки пульта управления подрагивали на стыках, стеклоочиститель исправно размазывал капли на правом стекле машиниста.
– Скоро станция. Мы ее не проскочим. Надо следить за семафорами, – испуганно предупредил Егор Кузьмич.
