– Ну, не уверен, что то, что мне видится и есть главное, – совершенно спокойно, не смущаясь, заметил Соколов. – Просто я не закрываю глаза на то, на что обычно их принято закрывать.
Катя кивнула, Карозин поднялся с дивана, глянув на часы.
– Извините, но я вынужден вас оставить, – проговорил он. – Мне нужно отлучиться по делу. Полагаю, детали, а так же цену вы смело можете обсуждать с моей супругой.
Мужчины раскланялись и Никита Сергеевич, кивнув Кате, вышел их гостиной.
– Что же, когда вы хотите приступить? – спросила она Соколова, снова возвращаясь на диванчик.
Он опустился на свой стул, задумчиво посмотрел на Катеньку, прищурился, помолчал, как бы прикидывая, и ответил:
– Завтра начинаются грандиозные по масштабу события, – сказал он. – Возможно, это первые такие торжества и последние на моем веку. Поэтому…
– Конечно, я ничуть не настаиваю, – тотчас откликнулась Катенька.
– Хорошо, договоримся так. После коронации. Какого размера вы хотите заказать портрет? – заговорил он новым, деловым тоном и Катенька опять поймала себя на мысли, что человек этот обладает какой-то невероятной внутренней силой. Он будто бы живет по каким-то своим законам и ничуть не стесняется в этом признаваться, хотя и тон его, и поза ничем, казалось бы, не вызывали таких мыслей. Однако же это было слишком очевидно.
– Выберите тот размер холста, – ответила она, глядя ему открыто в глаза, – который наиболее устроит вас.
– Что ж, благодарю, – чуть поклонился он. – Уверяю вас, Катерина Дмитриевна, что не стану настаивать на большом холсте, хотя чем больше, как вы понимаете, тем дороже. Мне кажется, вы хотите создать для меня иллюзию комфорта? – он снова чуть вскинул свои бледные брови. – Не обиделись на мой вопрос?
– Ничуть, – легко пожала Катенька плечами. – И это правда. Работайте так, как вам удобно. Я совершенно доверяю вам.
– Благодарю за аванс, – с очередным сдержанным поклоном проговорил Соколов. – Значит, вы хотите увидеть в себе то, на что обычно принято закрывать глаза? – еще раз уточнил он.
– Да.
– И не боитесь, что это окажется обидным? – с легкой иронией уточнил художник.
– Не боюсь, – улыбнулась Катенька.
– Вы так уверены в себе? – задал он очередной вопрос и в комнате вдруг установилась весьма напряженная атмосфера.
Секунду назад они просто мирно беседовали, а сейчас их взгляды скрестились, как клинки, и Катенька ощутила странное борение их воль. Она вскинула головку и упрямо выставила вперед подбородочек, не желая поддаваться его внутренней силе, хотя и чувствуя, что та превосходит ее едва ли не десятикратно. Более того, ей отчего-то даже показалась соблазнительной мысль о подчинении этому незаурядному человеку. И Катерине Дмитриевне стоило большого труда отогнать ее, это было тем более сложно, что она видела перед собой совсем даже не нищего художника, а просто мужчину, мужчину, который привык… нет, не добиваться, а просто брать то, что ему нужно.
