У входа стояла толпа. Насколько я помню, была суббота. Каждая дверь медленно проглатывала ниточку народу небольшими правильными порциями.
Я стал в очередь к местам в двадцать су. У меня было мало шансов получить билет. Но это меня не беспокоило. Я приобрел странное пристрастие к вещам, которые обыкновенно казались мне безвкусными и даже раздражающими. Помню шляпу уродливой формы, которая была надета на стоявшей передо мной толстой даме, вероятно, владелице какой-нибудь соседней фруктовой лавочки. Я долго рассматривал эту шляпу с неослабевающим интересом. Я изучал ее малейшие подробности; пытался воспринять ее с различных сторон, понять принцип ее конструкции. Мне казалось, что эта шляпа таит в себе самые замечательные секреты и делает честь изобретательности человеческого ума.
Я был последним из пропущенных к кассе. После маленького колебания рука полицейского опустилась за мною, а не передо мною, как я опасался.
Мне удалось получить место в последнем ряду амфитеатра, против сцены. Я видел очень хорошо. Весь зал развертывался подо мною, и мой взгляд падал прямо на середину сцены.
Не помню хорошенько, с чего началось представление. Я не обращал никакого внимания ни на сцену, ни на своих соседей. Но я был очень счастлив, чувствовал себя как нельзя лучше. Я наслаждался в некотором роде зрелищем в его совокупности. Я получал непрерывно удовлетворение от этого обширного зала, набитого людьми, лоснящегося от огней. Вам нелегко представить характер наслаждения, которое мне доставляла вся эта картина. Его можно, пожалуй, сравнить, но весьма отдаленно, с удовольствием, которое мне приходилось иногда испытывать от легкого спорта — езды на велосипеде, гребли. Езда на велосипеде доставляет вам наслаждение, исходящее из самой земли, по которой вы катите, и от некоторого взаимодействия между землею и вашею силою, между природою и особенностями почвы и вашею потребностью в движении, отдыхе, усилии. Вы понимаете меня? Источником этого наслаждения является не вид внешних предметов и не игра ваших мускулов; нет. Вы просто довольны, что известная часть земной поверхности находится во взаимоотношении с вами. Ее твердость, ее склоны, ее складки вызывают у вас желание кусать ее, есть, что очень приятно.
Но вот глаза мои начали воспринимать отдельные предметы. Я посмотрел на сцену. Она была очень обширна. Глубину ее занимал ряд клеток, а спереди, на авансцене, стояли с обеих сторон еще две клетки.
