Его живот весь зарос черным жестким волосом, руки были покрыты странными татуировками, и лишь лицо осталось прежним. Это было лицо моего хорошего знакомого, которому в реальности исполнилось всего двадцать пять лет.
Мне стало жутковато. Я оглянулся, и комната приобрела более отчетливые очертания. Ее стены возникали из тумана отливающего красным, они формировались прямо под моим взором, возникая из небытия. Это была его комната, — моего друга. Но сейчас она пустовала, в ней не было мебели, лишь пара больших подушек на полу. Стены были оклеены красными обоями, а посреди комнаты из пола поднимался странного вида торшер. Он раскрывался красными стеклянными лепестками кверху, как тюльпан и больше напоминал перевернутую люстру. При взгляде на него кружилась голова, и казалось, что сидишь на потолке.
Как оказалось, я и сам сидел на большой красной подушке, скрестив по-турецки ноги. Пол был выложен маленькими алыми плитками. Внутри каждой играл маленький тускло-багровый огонек. Огоньки бегали каждый внутри своей клетки, иногда складываясь в смутно знакомые узоры. Я протянул руку, чтобы коснуться удивительного пола, но мое внимание отвлек странный шум. Обернувшись на его источник, я увидел, что мой друг раскрывает рот, словно разговаривает. Но слов не было слышно — только тихое гудение. Гудение было низким и немного угрожающим. Оно лилось тихим ручейком, постепенно становясь громче и громче. Скоро я смог разобрать отдельные слова.
Он обращался ко мне. Называл мое имя и что-то рассказывал мне. Но я ничего не понимал. Его речь представляла собой просто шумовой фон, в котором я едва мог разобрать отдельные слова. К тому же он, кажется, пользовался блатной «феней». Я подивился этому сну. Такие картины никогда не возникали еще в моем сознании. Ну что же, это действительно был сон, в нем возможно все!
Внезапно шум усилился. Кажется, мой знакомый стал говорить громче. Он сильнее раскрывал рот и вдруг я увидел, как с его языка срываются слова. Маленькие красные узоры, напоминающие арабскую вязь. Они летели ко мне, но таяли, не успев добраться до меня. Они были очень красивые. Только вот постоянный красный свет раздражал меня. Мне стало не по себе.
Красные слова продолжали изливаться изо рта моего знакомого, образуя в воздухе причудливые переплетения. Засмотревшись на игру «слов», я отвлекся и не сразу заметил, что мой знакомый меняется. Его лицо почернело, и он стал увеличиваться, словно превращался в великана. И слова теперь из его рта вылетали чаще. Их оттенок сменился на темно — красный, они стали густыми и теперь напоминали удлиненные капли венозной крови. И эти «письмена» почти долетали до меня.
