— Тан, — ответил тот с улыбкой, — ты заставляешь меня отказаться от прежних слов: человек из деревни все же может стать правителем. Твое возвышение просто потрясает.
Принц, увидев, как они беседуют друг с другом, представил, что его сын просто где-то задержался и скоро войдет в зал легкой походкой, с улыбкой на устах. Он почувствовал себя помолодевшим, обновленным этой несбыточной, но опьяняющей надеждой.
— Наша Провинция Высокого Света, находясь весьма далеко от столицы, не располагает трудами и документами, необходимыми для правильного ведения дел и отправления правосудия. Да и в школах отсутствуют сочинения, способные просветить ум. Поэтому я решил отправиться в Тханглонг, чтобы с помощью ученого Диня найти все необходимое. Впрочем, нас сопровождает еще один друг…
— Один попутчик, — прервал его ученый Динь, не терпевший неточности.
— С нами приехал один знакомый, — сказал мандарин, — который должен открыть собрание Медицинской академии.
Главный министр кивнул головой.
— Да. На эту конференцию съехалось множество народа. Здесь, в столице, мы почувствовали последствия такого наплыва. Обстановка в городе неспокойная. Врачи привезли с собой много денег, цены сразу взлетели. Мы пытаемся как-то бороться с этим злом, но нужно действовать быстрее.
— Министр Кьен безупречен в стремлении к правосудию… Его нельзя подкупить, хотя некоторые торговцы пытались сделать это.
Мандарин Тан кашлянул.
— Принц Буи, одной из причин, по которой я хотел увидеть вас, является дело, касающееся правосудия.
Принц вопросительно поднял брови, но мандарин Тан продолжал:
— Вы помните студента Сэна?
— Того, который уклонился от экзаменов?
— Да, именно. Помните ли вы, что он — из семьи Дэй?
Министр Кьен подпрыгнул.
— Тебе известно, что мы собираемся казнить всех членов этого рода через десять дней?
— Вот именно. И Сэна наверняка будут разыскивать, чтобы уничтожить и его.
— Действительно, — ответил принц Буи, нахмурившись. — Искоренение целой семьи по вине одного из ее членов неоспоримо. И в данном случае наказание соответствует вине — ведь речь идет о мятеже, который является одним из Десяти ужаснейших преступлений. В подобных случаях императоры всегда прибегали к столь радикальному наказанию, и не нам нарушать это правило.
— Но я не прошу милости для Сэна, — ответил мандарин, чувствуя неуверенность принца. — Он, по его собственному убеждению, не нуждается в милосердии.
— Что ты хочешь сказать? — спросил мандарин Кьен. — Ему без проволочек отрубят голову, как только стражники поймают его. Невозможно спорить с вердиктом — он исходит непосредственно от Императора!
