Любовь — это обман, в котором тебя хотят уверить, сковав твою волю и решимость. Ей не место в твоем каменном сердце и душе. Ни того, ни другого у тебя нет. Твоя стихия — ненависть, хладнокровная, страшная, неистовая, убивающая. Ты Охотник. Ты лишь вершишь праведный суд над порождениями мрака и зла…Не верь ведьме, которая всегда будет лгать тебе, убеждая в обратном.
Дарина. Это имя подходит тебе как никакое другое. Дарина — дарящая этому серому жестокому безразличному миру Жизнь, Свет и Любовь. Дарина, любовь моя. Хочется кричать от горечи и боли, наполняющих мое сердце, но я молчу, чтобы не потревожить твой покой. Хочется поправить падающую на лицо прядь и коснутся поцелуем сомкнутых алых губ, но тогда я не смогу уйти. Уже никогда.
…Когда ты заглянешь в глаза ведьме, а в твоем сердце не останется ни капли ненависти, ты больше не сможешь быть Охотником. Преступившему запреты нет возврата. Навсегда перестает быть Охотником тот, кто, поддавшись колдовским чарам, отдал свое сердце. Нет худшего наказания, чем любовь к ведьме. Она убивает тебя, сжигая твое сердце и душу, принося лишь боль и страдание…Разве стоит она того?!
Где ты сейчас, мой Учитель, у которого я был лучшим и талантливейшим учеником? Я нашел ответ на твой давний вопрос. Через столько лет я нашел ответ, потому что узнать его можно, только преступив законы Охоты. Понравится ли он тебе? Проклянешь ли ты меня, когда его услышишь? Что ж, моя правда стоит того, что бы ее тебе рассказать.
Тихо хлопнула дверь за моей спиной, отделив меня от тебя, свободолюбивая чародейка. Заметишь ли ты мой уход? Прольется ли слезинка сожаления из твоих глаз? Я ухожу, потому что никогда не смогу причинить тебе боли. Потому что я перестал уже быть Охотником, когда заглянул в твои глаза. Я жалею лишь о том, что не успел сказать тебе всего лишь трех коротких слов. Самых важных, самых главных, самых искренних. От того-то я и не смог произнести их тогда вслух.
Избушка осталась вдалеке, когда я заметил перед собой такую знакомую хрупкую фигуру с темно-русыми кудрями и напрашивался лишь один незаданный вопрос: «Что ты здесь делаешь?». Но она никогда не прятала дерзкого пронзительного взгляда под черными ресницами, поэтому вслух я произнес совсем другое, достав покоившееся в ножнах на поясе оружие:
— Ну, здравствуй, мара! Вот и свиделись.
Тварь злобно оскалилась, убрав иллюзию. Маскарад не удался, ей не удалось меня провести на этот раз.
