Если бы я остановился, как законопослушный гражданин, то опоздал бы на работу. И уж, конечно, пропустил карауливший меня телефонный звонок.
Еще на пороге комнаты я услышал, как заливается телефон на столе. Вроде бы и некому, прикинул я, не торопясь кинуться к трубке. Звонки не прекращались. Кто-то домогался меня со страшной силой.
Ровно в девять мог звонить человек, хорошо осведомленный о распорядке дня, потому что, как правило, лишь с утра меня можно было застать на месте, если я вообще находился в Москве. Отлавливать оперативника в течение рабочего дня — все равно что пытаться залучить в сачок солнечный зайчик.
Я снял трубку и услышал до боли знакомый Зойкин голос. Его я мог узнать всегда, в любое время дня и ночи.
— Родион!
Я сразу понял, что случилось что-то необычное. Мы расстались больше года назад, и с тех пор она не звонила ни разу. Ее манера вести разговор ничуть не изменилась. Ни тебе здравствуй, ни мне до свидания. Я сам приучил ее разговаривать именно так — соблюдение этикета не входило в число моих добродетелей.
Зойка мало походила на других знакомых мне дам. Я не знал другой женщины, которая могла бы в течение минуты высказать все, что о тебе думает, или быстро и точно изложить цель своего звонка. Наверное, специфика работы играла здесь не последнюю роль — Зойка трудилась в рекламном агентстве. Она имела кучу преимуществ перед другими женщинами прежде всего потому, что, как и я, не выносила скандалов и долгих разбирательств. Она не терпела занудства и, если обижалась на что-то, быстро отходила. Мы прекрасно ладили друг с другом, пока были вместе.
— Родион! — Зойка повторила мое имя, что тоже не в ее привычке, и вдруг заплакала.
Это было совсем паршиво. Выжать из нее слезу не легче, чем воду из камня.
Наконец она заговорила. То, что я услышал, сначала пригвоздило меня к месту, а потом заставило усомниться в ее нормальности. Меньше всего это походило на розыгрыш.
— Какой тру… — заорал было я, но тут же прервал себя на полуслове, потому что в комнату входил мой сослуживец.
А Зойкин голос продолжал биться в трубку и молить о помощи.
— Я буду у тебя через сорок пять минут. — Я нарочно говорил грубо.
— Подожди! — По ту сторону стало тихо, словно она осмысливала услышанное. — Ключ от моей квартиры у тебя?
— Да. — Я ответил слишком быстро, потому что точно это знал.
— Сделай так, чтобы тебя по возможности никто не видел. Сейчас это будет и в твоих интересах.
Я хотел сказать, что в моих интересах лучше всего заниматься служебными делами, а не нестись стремглав выручать женщину, которая меня бросила год назад. Но это было бы нечестно, и я слишком хорошо знал об этом, потому что в нашем разрыве виноват был сам.
